Сказать по правде, тогда я настолько сильно был погружен в подготовку к поступлению в колледж, что абсолютно не интересовался тем, что происходило вокруг.
Я хотел открыть подборку местных новостей за эти числа, но в конце концов, не стал этого делать. Мне было реально страшно, что я обнаружу там статью о трагедии, случившейся с моей бывшей подругой.
Придя на работу, я первым делом направился в кабинет директора.
- Заходи, кладоискатель, - сказала Эвелин, когда я постучал.
- Почему ты меня называешь кладоискателем, а не трансфигурантом? - выпалил с порога я.
- Кем, кем? - директриса смотрела на меня с явным изумлением.
- Трансфигурантом. Ты знаешь, что означает это слово?
- Я могу только догадываться. Трансфигурация – это преображение. Трансфигурант – это тот, кто подвергается преображению. Но с какой стати мне тебя так называть?
- Ладно, забудь, - отрезал я и пошел к себе заниматься с пациентами.
Ближе к вечеру Эвелин сама зашла в мой кабинет.
- Что не ладно, кладоискатель? - задала она вопрос.
- Все не ладно, - взорвался я, - или ты называешь ладным то, чем мы занимаемся?
- Мы просто любим друг друга так, как нам приятнее это делать. Это отличается от того, как принято заниматься сексом у большинства других людей, но что с того? Мы же не причиняем никому вреда. Это наше личное дело.
Она немного помолчала, а затем спросила:
- Ты ведь любишь меня?
Я вздохнул.
- Не знаю. Когда мы вместе, я без ума от тебя, но потом у меня возникает чувство отвращения от всего, что происходит. И тогда мне кажется, что я тебя ненавижу.
Эвелин молча смотрела на меня грустными глазами.
- Почему ты в прошлый раз сказала, что вся моя сперма должна принадлежать только тебе? -продолжал я, - получается, я у себя дома в туалете и подрочить не могу?
- Я имела в виду совсем другое. Если бы ты кончил в ту мертвую женщину, то при вскрытии Роджер наверняка бы обнаружил следы спермы в ее влагалище, которых раньше не было. Появились бы вопросы.
- Тогда ты подразумевала нечто другое.
- Хорошо, - признала Эвелин, - я, действительно, не хотела терять возможность получить оргазм.
- Вот, ты думаешь только о себе. Ты заставляешь меня заниматься с тобой анальным сексом, хотя мне это не очень нравится, и я бы предпочел традиционный вариант.
- Ну хорошо, - пожала плечами моя собеседница, - когда у меня будут безопасные дни, я разрешу тебе трахнуть меня в вагину. Тебя это устраивает?
Я кивнул головой и задал следующий вопрос:
- Мне очень надо посмотреть на фотографию Артура. Мне опять приснился сон, и твой бывший муж являлся одним из его действующих лиц. Если сны являются только плодом моего воображения, то реальная внешность твоего супруга будет отличаться от той, что я видел во сне.
- Да, конечно, - согласилась Эвелин, подошла к моему компьютеру и загрузила какую-то страничку в Интернете, - вот, смотри.
Мужчина на открытой фотографии был одновременно и похож, и не похож на Артура из моего сна. Казалось, отдельные черты лица в точности совпадали, и в тоже время другие признаки разительно различались.
- Ну что?
- Не знаю, - я вздохнул, - он одновременно и похож, и не похож.
- Иди домой, кладоискатель, тебе надо просто отдохнуть. Выпей снотворного и как следует отоспись. Все будет нормально.
- Иногда мне кажется, - сказал я, вставая, - что нам лучше не быть вместе. Отпусти меня. Я уеду в другой город и найду новую работу. Мы могли бы иногда общаться через Интернет, если хочешь.
Эвелин сжала губы.
- Это совершенно исключено. Вся моя жизнь – это ты. Даже когда мы были в разлуке, я думала только о тебе, предвкушала нашу будущую встречу. Не будет тебя, и у меня пропадет смысл существовать. Я просто умру, и это не пустые слова.
Я молча оделся и вышел из кабинета, а она осталась сидеть, провожая меня своим грустным, но по-прежнему горящим взглядом.
Я последовал совету своей подруги и выпил на ночь снотворного. Результат оказался не таким уж плохим. Спал я беспокойно, но если у меня и были какие-либо кошмары, то утром я их абсолютно не помнил. Эвелин старалась меня не беспокоить. Несколько раз она заходила поговорить о рабочих делах, но я прекрасно понимал, что это был только предлог увидеть меня. Пару раз она просто садилась напротив и молча смотрела, как я заполняю карточки пациентов, а затем также молча уходила. Меня это вполне устраивало. Однако, я осознавал, что затишье не может длиться постоянно, и рано или поздно наступит день, когда мне вновь придется спуститься с ней в морг.
Этот день наступил приблизительно через месяц. Направляясь в комнату директора, я мысленно представлял, как возьму свою волю в кулак и откажусь спускаться вниз по лестнице с Эвелин, в крайнем случае, предложу ей заняться сексом прямо в ее кабинете. Но, как и в предыдущие разы, моя воля не устояла перед наваждением, окутавшим меня сразу, как я только вошел к ней. И опять «отходняк» был жестоким, но сейчас я выпил на ночь снотворного и на утро не помнил ни одного из своих кошмаров, если они и посещали меня ночью.
Так продолжалось почти год. Мы отправлялись с Эвелин в морг раза два-три в месяц в зависимости от поступления свежих трупов. Тела попадались самые разные – мужчины, женщины, дети, нас не волновал пол или возраст покойных, главное заключалось в том, что они были мертвы. В основном мы просто смотрели на них, но иногда решались и на более изысканные эксперименты. Как-то, например, когда перед нами на столе лежала молодая девушка, мы с Эвелин по очереди полизали ей клитор. Через неделю перед занятием сексом над телом четырнадцатилетнего подростка мы одновременно припали губами к его члену и стали перекатывать его из одного рта в другой. Ну и, конечно, практически ни одно из свиданий не обходилось без поцелуев покойников. Особенно запомнилось мне тело трехлетней девочки, которое мы буквально вылизали со всех сторон, уделив особое внимание половым органам и заднему проходу. Не скрою, мне очень хотелось овладеть этим трупом в любое из его отверстий, но Эвелин не разрешила.
В основном мы занимались анальным сексом. Пару раз моя партнерша позволяла проникнуть и эякулировать в ее вагину, но, судя по всему, делала она это исключительно ради меня и особого удовольствия сама не получала. Иногда, если у Эвелин оргазм наступал раньше, она просила, чтобы я вытащил член из ее ануса и кончил ей в рот. Как она сама призналась, ей нравился вкус моей спермы.
И после каждого такого свидания у меня наступало тяжелое похмелье, когда я чувствовал себя полностью разбитым и физически, и психологически. Основной эмоцией являлось отвращение – к самому себе за то, что я принимаю участие во всех этих гадких делах, и к Эвелин за то, что она вовлекает меня в них и каким-то образом подавляет всю волю и желание сопротивляться. Я ненавидел свою подругу лютой ненавистью, разъедающей психику, как кислота железо. Уже ни одной ночи не обходилось без приема снотворного, но все равно спал я плохо, однако, хотя бы не помнил кошмаров. Днем я пил транквилизаторы, впрочем, таблетки не сильно помогали. Я похудел, под глазами появились черные круги, а уголок правого глаза начал предательски подергиваться. В клинике, похоже, все догадывались, что у меня роман с их директрисой, но, естественно, не знали всех ужасающих подробностей наших отношений. Несколько раз я опоздал на работу, но Джон не стал меня ругать, сделав вид, что ничего не заметил.
Однажды во время очередного «отходняка» я сидел вечером перед телевизором, пытаясь отвлечься от страшных воспоминаний, но те как-то сами собой лезли в голову. Мне мерещился гадкий следопыт, вывернутый наизнанку и растерявший добрую половину своих внутренностей. А затем вдруг всплыли его слова, сказанные чуть ранее: “Только бог может убить другого бога”. И я понял, какой выход из сложившейся ситуации подсказывало мое подсознание – я должен был убить Эвелин.