Возле дверцы кареты стояли двое стражников с факелами в руках, остальные, целая дюжина, сидели на лошадях, внимательно осматривая пустынную ночную улицу.
— Вылазь, вор. — От одного из стражников несло крепким чесночным духом, и я невольно поморщился.
— Это что? Такая увеселительная прогулка? — стараясь не терять присутствия духа, спросил я у барона.
— Хватит пререкаться, Гаррет. Делай, что тебе сказано, и у нас будет мир и любовь.
Я многозначительно пожал плечами, показывая что любовь барона во всех ее проявлениях нужна мне, как доралиссцу зубочистка, хмыкнул и спрыгнул на каменную мостовую, оглядывая окрестности. Улочка была пустой, темные дома нависли над нами как Зам-да-Морт. По другой стороне улицы тянулась высокая беловатая стена. Так. Значит, мы где-то возле Внутреннего города.
Из городской канализации уже появились тоненькие и робкие язычки серо-желтого тумана. Он еще стелился, низко прижимаясь к мостовой, и не решался подняться выше. Но не пройдет и несколько часов, и туман вновь, как и каждую июньскую ночь, накроет город густым покрывалом, которое до самого утра будет гасить звуки ночи.
В этот раз на улице стояла непроглядная темень, облака закрыли пушистыми тушами луну и звезды, и свет лился только с факелов стражи и масляных фонарей, висящих на карете.
— Не двигайся, вор, — со скрытой угрозой в голосе произнес чесночный приятель, а затем стал тщательно обыскивать меня.
Вот в подставленную другим стражником суму лег арбалет, затем чехол с арбалетными болтами, затем нож. Рука Чесночника было потянулась к кошельку с монетами, но барон цыкнул из кареты, и стражник торопливо отдернул руку.
— Кошелек оставь, морда, — произнес барон. — Чист? Оружия нет?
Стражник еще раз торопливо ощупал меня, достал из потайного кармана на поясе отмычки, из-за голенища сапога тонкую бритву и кивнул.
— Чист, ваша милость. Как доралиссец, возвращающийся после сделки с карликом.
Стражники на лошадях заржали. Барон опять на них цыкнул, и по ночной улице вновь растеклась тишина. Где-то возле стены дома промелькнула тень одинокой крысы, выбравшейся искать пропитание для своих крысят, и один из стражников запустил в нее факелом, шепча проклятия слугам Неназываемого. Факел, естественно, пролетел мимо, ударился о стену и выплеснул сноп кружащихся в ночи искр, устремившихся в облачное небо. Крыса пискнула и исчезла во тьме.
— Хватит там! — рявкнул раздраженный Лантэн. — Повязку — и в путь.
Чесночник достал из кармана темную плотную полоску ткани и завязал мне глаза. Тьма стала непроницаемой. Клянусь Саготом, я ничего не видел. Стражники взяли меня за руки, запихнули внутрь экипажа, захлопнули дверь, и карета снова тронулась. Я поднял руки, чтобы немного ослабить давящую на глаза повязку.
— Я бы на твоем месте этого не делал, Гаррет, — крайне вежливо произнес барон у меня над ухом.
— Куда вы везете меня, ваша милость? Или это тайна?
— Можешь считать, что государственная. А теперь помолчи и наберись терпения. Не зли меня.
— Прошу прощения, ваша милость, а что будет, если я разозлю? — Темнота сделала меня разговорчивым и ехидным.
— Если ты не договоришься с тем человеком, к которому мы едем, то попадешь ко мне… Злому.
Я счел, что лучше набраться терпения и немного помолчать. Для меня не было проблемой выскочить из несущегося по ночным улицам экипажа и попытаться скрыться в тени. Стражники едут на лошадях, они расслаблены, и у меня будет несколько драгоценных мгновений, прежде чем они сообразят, что случилось. Но что-то удерживало меня от таких действий. Любопытство или боязнь неудачи? Думаю, немного и того и другого.
Тем временем экипаж быстро катил по городу. Меня иногда трясло и подбрасывало на сиденье. Скорость была приличной, видно, возница был умелым и не жалел ни кареты, ни лошадей, ни пассажиров. Но барон не жаловался. Значит, такая спешка была необходима, и я стиснул зубы, стараясь сидеть ровно, когда карету заносило на поворотах. Правда, я не отказал себе в удовольствии один раз все же не удержаться и по инерции упасть на барона, незаметно сняв с его пояса кошелек. Надо сказать, что было там не густо, но я не мог удержаться, чтобы не проучить Фраго.
В конце концов мы все же приехали. Меня выгрузили двое стражников, передали на руки каким-то людям, крепко взявшим меня под локти. Затем мы куда-то пошли. Я автоматически переставлял ноги, спотыкаясь, когда попадались очередные ступеньки. За спиной неотрывно сопел барон. Коридоры, лестницы. Коридоры. Звуки. Мои ноги шли по глухому каменному полу, выбивали гулкое и звонкое эхо из мраморных исилийских плит, топали по скрипящему деревянному полу. Я давно сбился со счета от количества ступенек у лестниц и поворотов многочисленных коридоров огромного здания, по которому меня вели, как слепого гоблина в лесном лабиринте орков. Трещали факелы над ухом, иногда нам кто-то встречался на пути, но, как я слышал, поспешно отходил в сторону, давая нам пройти.