ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ТОПРАВА И МОС-ЭЙСЛИ
На Хана смотрело мутное изображение дворецкого Джаббы Хатта — иссеченного шрамами кореллианина Бидло Кверва. За Квервом виднелись песочного цвета стены татуинской резиденции хатта.
— Слушай, Кверв, — выпалил Хан, — дай мне поболтать с твоим боссом.
У бандита-кореллианина были угольно-черные волосы с белой прядью и подвижные зеленые глаза. Он состроил гнусную улыбочку:
— Надо же, сам Соло! А Джабба как раз тебя ждал. Где тебя носило, Соло?
— Где надо, там и носило, — отрезал Хан. Он не любил подобных игр. — Возникли неприятности с имперцами.
— Как нехорошо, — процокал Кверв. — Посмотрим, смогу ли я уболтать Джаббу побеседовать с тобой. Когда я видел его в последний раз, он был весьма не в духе из-за твоей задержки. У него кое-какие виды на этот спайс.
Хан наградил изображение собеседника каменным взором.
— Давай пропускай меня, Кверв, и хватит твоих шуток.
— Ха-ха, а кто сказал, что я шучу, Соло?
Голоизображение дворецкого потонуло в помехах, и Хан на секунду решил, что тот отключился. Он протянул руку, чтобы отсоединиться самому, но помехи внезапно исчезли, а на их месте возникло обрюзгшее тело хатта.
— Джабба! — со страхом и облегчением выдохнул Хан. — Послушай... у меня тут неувязочка.
Джабба выглядел недовольным. Он курил кальян с каким- то коричневым веществом, и его зрачки были расширены от наркотика.
Вот угораздило, подумал Хан, явиться к толстобрюхому, когда тот под спайсом...
— Здравствуй, Джабба, — с расстановкой произнес он. — Это я, Хан.
Джабба несколько раз моргнул, и ему наконец-то удалось сфокусировать зрение.
— Хан! — пророкотал глава Десилиджиков. — Где ты пропадал? Я ждал тебя на прошлой неделе!
— Собственно, об этом я и хотел поговорить, Джабба. Слушай... это не моя вина...
Джабба непонимающе моргнул.
— Хан, мальчик мой... о чем ты говоришь? Где мой груз глиттерстима?
Кореллианин сглотнул.
— Ах да, груз... Джабба, знаешь... они, похоже, устроили западню! Имперцы подкараулили меня и...
— Мой спайс у таможенников? — проревел Джабба так громко и внезапно, что Хан непроизвольно отшатнулся. — Как ты мог, Соло?
— Нет! Нет-нет, Джабба! — крикнул Хан. — Он им не достался! Честное слово, у них ничего на тебя нет, ничего! Но... чтобы таможенникам ничего не досталось, мне пришлось сбросить груз. Я записал координаты, но сразу они от меня не отвязались. А когда я вернулся за спайсом... он пропал, Джабба.
— Мой спайс пропал, — печально возвестил Джабба зловеще тихим голосом.
— Да, но... Послушай, Джабба, не волнуйся. Я заглажу вину, обещаю. Мы с Чуи все отработаем, мы выплатим тебе его стоимость, не волнуйся. Ты же знаешь, мы все сделаем. Сказать по правде, Джабба, у меня такое чувство, что все это кто- то подстроил, понимаешь? Кто еще, кроме тебя и Морута Дула, знает, что я был на Кесселе?
Джабба оставил вопрос без внимания. Часто моргая, он несколько раз затянулся из кальяна. Потом протянул руку, выхватил червяка из наполненной жидкостью сферы и отправил извивающееся существо в рот.
— Хан... Хан, мой мальчик, ты знаешь, я люблю тебя, как сына, — проговорил он медленно и недобро. — Но бизнес есть бизнес, и ты нарушил мое главное правило. Я не могу сделать для тебя исключение только потому, что хорошо к тебе отношусь. Этот груз обошелся мне в двенадцать тысяч четыреста кредитов. Верни мне спайс или деньги до истечения десяти дней — или последствий тебе не миновать.
Хан облизнул губы.
— Десять дней... но, Джабба...
Соединение резко прервалось, и Хан изможденно упал в пилотское кресло.
«Ну и что мне делать?»
Шесть дней спустя, безуспешно попытавшись вытрясти деньги из своих должников, Хан вернулся на Нар-Шаддаа. Теперь ему придется занять денег у друзей, хотя он и терпеть не мог прибегать к этому последнему средству.
Оказалось, что кто-то уже разболтал о его памятном забеге по Дуге — вероятно, какой-то имперский офицер или солдат, участвовавший в погоне. Его собратья-контрабандисты смотрели на Соло со смесью восхищения и сочувствия.
Восхищения — потому что он установил новый рекорд на Дуге Кесселя, а сочувствия — оттого что печальные новости были всем известны: Джабба крайне недоволен своим бывшим любимцем.
Шуга где-то носило, и Хану оставалось только выругаться от беспомощности. Будь он сейчас на луне, Шуг смог бы ему помочь, хотя это и нанесло бы серьезный урон его финансам.