Когда Бертрам, красный, но очень серьезный, вернулся в столовую, он обнаружил все семейство за столом. Спунк уютно устроился между Билли и злым брезгливым Сирилом. Котенка очень интересовало происходящее, но он смирно сидел на стульчике и выглядел настолько достойно, насколько ему позволял розовый бант.
– Правда, хорошенький? – спросила Билли.
Бертрам заметил, что никто не стал ей отвечать. Ужин получился странный. Напряжения не чувствовала одна Билли. Даже Спунк немного нервничал – его попытки исследовать стол и стоящее на нем постоянно пресекались его хозяйкой. Уильям отчаянно пытался сделать беседу общей, но у него никак не получалось. Кейт молчала, а Сирил выказывал открытую неприязнь. Бертрам, разумеется, говорил, но он всегда говорил, и очень скоро они с Билли оказались предоставлены сами себе, не считая периодических выступлений Спунка. Спунк нюхал или трогал каждое новое блюдо, которое ставили перед его хозяйкой, и Билли постоянно одергивала его. Она сказала, что дрессирует Спунка, что дрессировка творит чудеса, но Спунк просто еще совсем малыш.
Ужин почти закончился, когда Спунк вдруг решил познакомиться с молчаливым мужчиной слева от себя. Сирил не ответил на авансы Спунка. Его отвращение было столь очевидным, что Билли удивилась.
– Мистер Сирил, неужели вы не видите, что Спунк спрашивает, как у вас дела?
– Весьма вероятно, мисс Билли, но я терпеть не могу кошек.
– Терпеть не можете кошек? – повторила девушка, как будто не веря своим ушам. – Но почему?
Сирил поерзал на стуле.
– Просто так, – неуклюже ответил он. – Есть же что-нибудь, что вы не любите?
Билли поразмыслила.
– Да вроде бы нету, – призналась она, – разве только дождливые дни и рубец. Но Спунк совсем на них не похож.
Бертрам хихикнул, и даже Сирил невольно улыбнулся.
– Тем не менее, – возразил он, – я не люблю кошек.
– Ох, как жаль, – посочувствовала Билли. Заметив грусть в ее темных глазах, Бертрам поспешил на помощь.
– Не волнуйтесь, мисс Билли. Сирил – только один из нас, и остается еще вся Страта.
– Вся – что?
– Страта. Вы, конечно, не знаете, так что давайте я вам расскажу.
И он весело пустился рассказывать свою любимую историю.
Билли заинтересовалась и развеселилась. Она смеялась и хлопала в ладоши, а когда история закончилась, бурно зааплодировала.
– Какой забавный дом! Как хорошо, что я буду тут жить! – вскричала она. А потом метнула бомбу прицельно в миссис Хартвелл: – А где же ваш слой? – спросила она. – Мистер Бертрам ни слова о вас не сказал.
Сирил выругался себе под нос. Бертрам закашлялся.
Кейт посмотрела на Уильяма одновременно сердито, обвиняюще и отчаянно. Заговорил Уильям.
– Она… не здесь, милая, – промямлил он. – Кейт живет в другом месте, и здесь она только на пару дней.
– Господи, – прошептала Билли.
И в это мгновение все дружно благословили Спунка, потому что котенок вдруг прыгнул на стол, и его хозяйка немедленно забыла о месте миссис Хартвелл в доме.
Ужин закончился, и трое мужчин, их сестра и Билли поднялись в гостиную. Билли рассказывала о своей жизни в Хэмпден-Фоллс. Упомянув тетю Эллу, она немного поплакала, а потом очень живо нарисовала картину одинокой жизни, которой так счастливо избежала. Скоро она рассмешила всех, даже Сирила, своими историями о доме поверенного, который мог стать и ее домом, об его угрюмых комнатах и мебели в чехлах.
Однако в ближайший удобный момент миссис Хартвелл прошептала:
– Билли, вы, должно быть, устали. Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату.
Последовала некоторая задержка, поскольку Спунка тоже требовалось разместить на ночь. Наконец Билли отдала его в руки Пита, которого немедленно призвали на помощь. Потом она последовала наверх за миссис Хартвелл.
Мужчинам, оставшимся в гостиной, показалось, что крик раздался сразу. Затем послышались увещевания голосом сестры. Братья помчались вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
– Кейт, ради всего святого, что случилось? – взывал Уильям, которого обогнали более резвые братья.
Кейт стояла в углу, удивленная и встревоженная. В низком кресле у окна сидела Билли, закрыв лицо руками. Плечи у нее тряслись, и она тихо всхлипывала.