Билли очень обрадовалась, увидев их. И увидев Калдервелла. Пока она разговаривала с ним, братья Хеншоу сумели разглядеть ее и понять, что с ней сделало время. Они сразу решили, что время было очень великодушно.
Они увидели стройную девушку с царственно поднятой головой. Подбородок, пусть мягкий и округлый, все равно выдавал решительный характер. Ее взгляд остался трогательным, но теперь за этой трогательностью прятались какие-то глубины, которые братья не поняли, но дружно решили разгадать. Вьющиеся волосы она заправляла за прелестные ушки, а выбившаяся из прически прядь горела полированной бронзой. Щеки стали бледнее, хотя нежный розовый румянец не покинул чистую гладкую кожу. Что до рта… Бертрам вдруг понял, что рот Билли всегда был очарователен. Ему захотелось снова нарисовать его. Он был не настолько велик, чтобы его можно было назвать некрасивым, и не так мал, чтобы выглядеть строгим. Губы имели восхитительный изгиб, а нижняя губа, полная и розовая, была как раз такая, как ему всегда нравилось… рисовать, конечно же рисовать.
Уильям тоже смотрел на губы Билли. На самом деле, пусть Уильям этого и не знал, никто не мог оказаться рядом с Билли и, если она заговаривала, не заметить ее губ. Уильям думал, что ротик у нее красивый, милый, и его приятно было бы целовать, но сейчас ему хотелось только, чтобы Билли поговорила с ним, а не с Калдервеллом. Сирил, само собой, обращал на Билли мало внимания.
Он заговорил с тетей Ханной. Честно говоря, Сирилу показалось, что Билли очень похожа на любую другую веселую, беспечную и шумную молодую женщину, каких он знал множество и не любил. Ему вдруг показалось, что жизнь с юной тезкой Уильяма не будет таким уж невероятным удовольствием.
Только через час Билли, тетя Ханна и Хеншоу добрались до отеля, где собирались провести ночь, и братья Хеншоу вновь познакомились с Билли. Это была их прежняя Билли, которую они так хорошо знали.
– Я так рада вернуться! – воскликнула она. – Америка – лучшее место на земле!
– А Бостон – сердце Америки, – напомнил Бертрам.
– Да, – кивнула Билли.
– И он ни на йоту не изменился, разве что стал больше. Завтра сами увидите.
– Да я дни считала до приезда в Америку! А чем вы все теперь занимаетесь?
– Увидите, – рассмеялся Бертрам, – они все ждут вашего взгляда.
– Новые «Лица девушек»?
– Целые ярды лиц!
– И горы черного базальта и «адмиралов»? – спросила она у Уильяма.
– Ну немного, – скромно ответил Уильям.
– И, конечно, музыка. Какая? – Билли смотрела на Сирила.
– Увидите, – он пожал плечами. – В конце концов, все это сущие пустяки.
Билли с мудрым видом покачала головой.
– Мне лучше знать. Я хочу видеть все. Мы постоянно об этом говорили. Правда, тетя Ханна? О том, что станем делать, когда вернемся в Бостон.
– Да, милая моя, ты говорила.
Девушка рассмеялась.
– Поправка принимается, – с притворным смирением согласилась она, – думаю, говорю всегда именно я.
– Так и было, когда я вас рисовал, – поддразнил ее Бертрам. – Кстати, если вы снова согласитесь мне позировать, я позволю вам говорить столько, сколько вам захочется, – вдруг закончил он.
Билли задрала нос.
– Вы полагаете, сэр, что после этой речи все еще этого заслуживаете?
– А как же твоя собственная музыка? – вмешался Уильям. – Ты так мало упоминала о ней в письмах.
Билли замялась и взглянула на Сирила. Он, кажется, не услышал вопрос брата, потому что говорил с тетей Ханной.
– Я играю, немного, – уклончиво пробормотала девушка. – Расскажите мне лучше о себе, дядя Уильям. Чем вы занимаетесь? – Второй просьбы ему не потребовалось.
И вдруг Билли удивленно воскликнула в ответ на какую-то его фразу:
– Домой с вами? Дядя Уильям, о чем вы? Вы же не думали, что я по-прежнему буду докучать вам? – весело сказала она.
Уильям побледнел, а потом покраснел.
– Билли, ты нам не докучаешь, – тихо сказал он, печально глядя ей прямо в глаза. Всякое веселье его покинуло.
– Простите меня, – вежливо сказала она, – я высоко ценю вашу доброту, но, конечно же, и подумать не могу о таком.
– А вам не нужно думать, – вставил Бертрам, который понял, что ситуация накаляется. – Вам нужно просто приехать.
Билли покачала головой.
– Вы все очень добры, но не думаете же, что я на самом деле поеду к вам, – возразила она.
– Разумеется, думаем, – быстро сказал Бертрам. – И мы все для вас подготовили, даже замаскировали Спунки под вашего Спунка. Я могу поклясться, что Пит уже несет вахту у окна на случай, если мы приедем прямо сегодня, и страшно даже представить, сколько шоколада успел перепортить Дон Линг. Он готовил ириски.