Директор данную ему в романе характеристику счел нелестной для себя, но точка зрения, с которой Тэйер критиковал его, позволила ему заглянуть в тайны мыслительного процесса этого человека. Тэйер обрисовал Шау как тщеславного артиста, потерявшего ощущения реальности за десятилетие, проведенное в отдаленных партизанских лагерях. Приписывая Шау различные странные сексуальные выверты, он тем самым в аллегорической форме указывал на внутренние противоречия человека, который счел себя настолько превосходящим других, что задумал создать бесклассовое общество, и этой аллегорией Ксю Нинг ощутил себя особенно уязвленным.
В своем романе Тэйер описывал Кэти Ханни, которая осталась на Цюрихе, под именем доктора Долорес Ларсон. Будучи возлюбленной Мура, она была схвачена Шау и бандой злодеев-наемников «Белые Гадюки» в предпоследней схватке романа. Книга завершалась сценой размышления Мура над широкомасштабным планом, в результате осуществления которого он должен был оказаться лицом к лицу с Шау, чтобы освободить возлюбленную из лап диктатора.
Ксю очистил экран и отодвинул клавиатуру.
Интересно, какой же у тебя задуман конец? Убьет ли Шау мисс Ларсон, как я убил мисс Ханни? Превра тит ли Шау свой лагерь в неприступную крепость в ожидании нападения Мура? И планируешь ли ты, в отличие от романа, изменение направления удара после того, как твоя возлюбленная, сломавшись во время пыток, выдала все твои секреты?
Все эти вопросы так занимали Ксю Нинга, что он понял — быстро ему не заснуть. Он дотронулся до кнопки интеркома на столе.
— Цзин, принесите мне стакан теплого молока и смешайте с унцией бренди «Наполеон».
— Сию минуту, директор.
Снимая халат и готовясь ложиться, Ксю Нинг в минутном раздумье вдруг ощутил, что ему здорово повезло. Роман Тэйера в деталях описывал взрыв арсенала и подготовку нападения на базу Кайшилинг. Если бы Тэйер все свое умение направил для организации покушения на Ксю, то, несомненно, добился бы успеха. Несомненно, революция затем и затевается, что другой должен занять твое место. И Тэйер, сокрушая основы революционного общества, опасно близко подходил к моменту обезглавливания нынешнего правительства.
Ксю Нинг переоделся в ночной шелковый халат и затянул на поясе лиловый кушак. Танцующий Джокер не учел пленения Кэти Ханни. Выданная ею информация отрезала Танцующего Джокера от оперативной базы и заставила скрываться. Эта ошеломляющая неудача вполне могла изменить положение вещей и спасти революцию Ксю от краха.
Но непрекращающиеся сомнения не позволили Ксю испытать удовлетворение от подобного вывода. Ксю Нинг задумался и мгновенно вычислил парадокс, составляющий основу проблемы. Ведь он решил, что Танцующий Джокер не мог предвидеть захвата в плен возлюбленной, однако же в романе прототип, размышляя над своими планами, опирался в них как раз на факт захвата в плен своей любимой. В реальной жизни пленение Кэти Ханни заставило Танцующего Джокера скрываться, поэтому он никак не мог описать сложившуюся ситуацию. Более того, только осознавая пленение Кэти Ханни, он и мог спланировать рейд на Кайшилинг. Разумеется, в романе доктор Ларсон была схвачена во время рейда, поэтому вполне возможно, что Тэйер скорректировал замысел, чтобы избежать в романе проблем, которые возникли в жизни.
Опять же как в романе, так и в реальной жизни предатель, служащий Шау, явился причиной захвата Ларсон — Ханни. Аргументы накатывали и накатывали, превращая жизнь в искусство, и наоборот. Ксю нахмурился, затем вернулся к письменному столу и стал копаться в ящиках, ища анальгетики. Только если Танцующий Джокер намеренно отдал любовницу в мои руки, во всем замысле есть какое-то рациональное зерно. Но тогда само это действие не имеет никакого смысла.
Ксю услыхал тихий стук в дверь.
— Войдите.
Думая только о стакане дымящегося молока на серебряном подносе, Ксю не сразу сообразил, что широкоплечий человек, вошедший с подносом, имеет европейскую внешность, а не азиатскую, как у его слуги. Он уже собрался потребовать объяснений у незваного гостя, как увидел в другой его руке бесшумный пистолет.
— Ноубл Тэйер, надо полагать?
— Зовите меня, как вам будет угодно. Я Танцующий Джокер. — Человек выпрямился во весь рост и поставил поднос на столик у дверей. Пистолет не дрогнул в его руке, пока он закрывал за собой дверь. — Мое имя назвала вам она или вы сами догадались, прочитав роман?