ИльХан медленно покачал головой.
В предъявленном мне вердикте не было третьего обвинения.
— Вот как? — Маслянистая улыбка Далька стала еще шире. — Должно быть, канцелярия ошиблась. Но я надеюсь, вы не будете вызывать на испытание отказа моего чиновника?
— И в чем же заключается это обвинение, Наставник?
— В том, что вы сознательно вступили в заговор с целью уничтожения генетической наследственности клана.
Наташа громко ахнула, и даже Мериэлл и Влад выглядели ошеломленными. Фелан, выросший вне клана, реагировал не так бурно, но понимал реакцию остальных. У кланов существовала сложная программа селективного разведения особей для создания будущего поколения воинов. Сперма воинов хранилась учеными до тех пор, пока донор не доказывал свою воинскую состоятельность или сам не забирал свой вклад в случае неудач на воинском поприще.
Изначально, три столетия назад, существовало двадцать кланов. Члены двух кланов в ходе затяжной войны адсорбировались остальными кланами. Третий, исчезнувший клан, носивший имя Росомахи, о котором добровольно никто не вспоминал, был уничтожен остальными кланами в результате военного геноцида, в котором не могло быть компромисса. Дело в том, что Росомахи совершили тягчайшее преступление, которое только могли представить кланы: они использовали ядерное оружие для уничтожения генетических хранилищ остальных кланов.
Хотя вынесенный им приговор Великим Советом огласке и не предавался, все знали, о чем идет речь, поскольку для воинов кланов не существовало преступления более гнусного. Даже намека на подготовку к такому преступлению было бы достаточно, чтобы покончить с карьерой любого человека, а если бы в этом был повинен целый клан, то он неизбежно навлек бы на себя всю воинскую мощь остальных кланов. Дальк, произнося эти слова, объявлял Ульрика равным по вероломству Иуде, по злодейству — Гитлеру, а по безумию — Стефану Амарису.
Ульрик лишился дара речи, и поэтому Фелан шагнул на подиум и схватил Далька за плечо.
— Немедленно объяснитесь, Наставник, иначе я вызову вас на испытание отказа и обещаю вам, что честь ильХана очистится, омытая вашей кровью.
Дальк оттолкнул его руку, и Фелан ощутил буквально физически, как захлопывается подготовленная ловушка.
— Тут у меня, мой Хан, затруднений не будет. Все очень просто: в результате перемирия мы оказались с тремя поколениями воинов, ничего не знающих о войне, за исключением маневров да случайных рейдов. И когда закончится перемирие, наш командный состав будет представлять собой сборище неопытных, необученных и непроверенных воинов. Они поведут в бой наших юнцов и, как Ульрик того добивается, все погибнут, а с ними закончится и путь кланов.
XII
Лучше изведанный враг, нежели
вынужденный союзник.
Даош, Цюрих, Пограничная область Сарна
Федеративное Содружество
4 июля 3057 г.
Ноубл Тэйер отодвинул пустую тарелку от края стола и улыбнулся Кэти Ханни.
— Я рад, что вы уговорили меня посетить «Мандариновый Дракон». Я никогда не был поклонником китайской кухни, но здесь действительно здорово.
Кэти протянула руку и пожала ладонь Ноубла.
— А вам спасибо за то, что пригласили меня. Мне здесь нравится, но я бываю тут не чаще раза-двух в год. Приберегаю визиты сюда до особого случая.
— Надеюсь, данный случай как раз такой. Она вскинула на него голубые глаза.
— Такой. Вы очень особенный человек, Ноубл Тэйер. Ноубл покачал головой.
— Вовсе нет. Только для вас.
— Очень любезно с вашей стороны. — Кэти допила чай, а когда поставила пустую чашку на стол, Ноубл вновь наполнил ее. — Вы умеете слушать, а это такая редкость среди людей с их мерзкой хромосомной парой икс-игрек.
— Вас легко слушать.
— О, я уверена, вам уже наскучило выслушивать истории о местных предрассудках и нашей блестящей медицине.
Он широко улыбнулся.
— В общем, да. А талант слушателя я в себе развиваю. Мне кажется, писатель должен им обладать.
Кэти размешала сахар в чашке.
— Я знавала одного писателя, когда жила на Вроцлаве. Единственное, что ему не надоедало слушать, так это звук собственного голоса. Он в основном писал романы из истории четвертой войны за Наследие и войн с кланами. Но я прочитала лишь одну его книгу и пришла в ужас.