Потрясенный я выдохнул. И почуял беспокойство справа: будто владелец тела тоже что—то увидел. Но он промолчал. И я горько усмехнулся про себя: «Сбегал за хлебушком называется», — но в следующий момент собрался:
"А — это, стало быть, - я ткнул взглядом в сторону судна побольше: «Юнона». Капитан лейтенант Хвостов Николай Александрович по—моему. А вон—то «Авось». Там командует мичман Давыдов. И, Судя по тому, что оба судна под погрузкой, раз вокруг снуют лодки, Вы с Кончитой помолвлены". — "Именно так", — кивнул Резанов. И снова попытался повернуть голову влево, чтобы взглянуть на меня. Да где там!
"Мммдааа, вашбродь", - задумчиво протянул я. — "Вашбродь? - сдвинул брови Резанов. — Так Вы, что же, стало быть из нижних чинов?" — "Да это как сказать, - хмыкнул я, — Можно сказать и так. А вообще Николай Петрович, в моё время, - сделал ударение на слове "моё", — нижних чинов как таковых нет. Как нет и верхнего сословия. То есть дворян". — "Как это так?" — "Да вот так", - я как смог развёл руками.
"Постойте, постойте, а император? Император же дворянин!" - Резанов думал что поймал меня "за руку". — "Видите ли, Николай Петрович, ровно через 111 лет — Ну, чуть—чуть раньше, в феврале 1917 года Император Николай II будет низложен... А через год его вместе с семьёй в Екатеринбурге заколют штыками австрийские военнопленные".
Ноги Резанова, а значит и мои, от такой скверной новости подкосились и я пожалел, что заранее не попросил вернуться в беседку чтобы поговорить спокойной обстановке.
Словно боксерскими перчатками, как учил когда-то тренер, я растёр щёки, нос, лоб чтобы пригнать кровь со свежим кислородом к голове и быстро взбодриться. Подействовало! Попутчик видимо тоже что-то предпринял, потому что достаточно быстро оправился и, держась рукой за сердце сам поплёлся назад.
Рухнул на серый щербатый камень скамьи, откинулся на стену: "Что-то мне Вам не верится", - устало произнес он. — "Ну... Давайте сейчас не будем об этом... Вы спросили про нижних чинов... Так я капитан, офицер то бишь. Но в моё время офицером может стать любой. Даже женщины есть офицеры. Не много, но есть". — "Да ладно, - отмахнулся хозяин тела. Но в голосе прорезалось неподдельное любопытство, - Это уж Вы, сударь, завираетесь". — "Дааа, понимаю, Вам в это трудно поверить, как-нибудь порасскажу, сейчас просто поверьте на слово. Послушайте! - осенило меня, - Николай Петрович, предлагаю для упрощения перейти на "Ты". Сама жизнь нас к этому подталкивает. А?"
Резанов пожевал губами, махнул рукой: "Деваться и вправду некуда, давайте. - Тогда зови меня Савелием, а я тебя вашбродь, раз уж так сложилось, нас всё-равно никто не слышит".
Резанов вздохнул.
"Вот что, Николай Петрович, Я так понимаю, вы намерены, едва суда загрузят провиантом, как можно быстрее отплыть на Аляску?"
"Какую такую Аляску?" - насторожился партнер. — "Ах да, Да это ж Потом эту землю так назовут, Когда её американцам продадут". — "Как продадут?" - возмутился он. — "Так, Ладно, всё потом, - отмахнулся я, — В Новооархангельск наверное отплывете, так?" — "Ну да".
— "Вашбродь, не хотелось мне тебе этого говорить... Но боюсь, что тебе не судьба обвенчаться с Кончитой". — "Хочешь отговорить?" - напрягся Резанов. — "Да какое там. Отговаривать Тебя бессмысленно. Дело в другом. Скажи она давала понять что ждет от Тебя ребенка?" — "Как ждёт? — побледнел Резанов, — Всего один..." - и осекся.
— "Да знаю, в каюте вы там", - вздохнул я.
Резанов покраснел, вместе с ним и я.
" Странная физиология, надо учесть", - подумал я. Вслух же проговорил: "Ну так, в ближайшие дни она признается что ждет от Тебя ребёнка. И Ты, невзирая ни на что помчишься. Сначала в Новоархангельск, где будете долго разгружаться и потом забивать трюмы мехами, и всё время будешь задерживаться. Где-то в сентябре прибудете в Охотск. Оттуда верхами полетишь в Санкт-Петербург: Тебе надо как можно скорее получить разрешение Императора на венчание с католичкой. И его содействия для получения благословения для Кончиты от Папы Римского на брак с православным". — "Ммм", - промычал Резанов. уловив досаду в этом междометии, я продолжил:
"Боюсь Тебя огорчать, но где-то в районе Иркутска Ты с высокой температурой упадешь с лошади и в марте 1807 года скоропостижно скончаешься... Тебя похоронят подле Красноярского монастыря".