Мотив преступления. Cui prodest? - (кому это выгодно? лат.)
Поздно вечером раздался звонок. Номер абонента был неизвестен и это было странно. Но ещё более странным было то, что номер Иванова стал известен этому неизвестному. Дело в том, что перед началом работы созданной группы Михаил приказал подчинённым сделать последние звонки родным и близким, чтобы не беспокоились за них в ближайшие трое суток, поскольку они уезжают в командировку в отдалённый район области, где нет мобильной связи. Все сдали телефоны дежурному по управлению, чтобы тот принимал звонки и, если что очень важное, сообщал в группу, а всем членам созданной команды выдали новые мобильники с забитыми в память номерами друг друга, губернатора и начальника управления. Теперь их ничто не будет отвлекать от работы. Плохо, подумал Иванов, что для каждого дела нет такой возможности; губернатор не будет так заинтересован в других расследованиях, хотя новые навороченные мобильники им выдали насовсем. "Когда всё закончится, симкарты с этими номерами надо будет оставить. Удобно так работать в цейтноте, не отвлекаешься на пустые разговоры".
Так кто же это узнал мой новый номер?- подумал следователь,- Или кто по ошибке набрал, хотя по ошибке такое набрать трудно; их номера заканчивались на: губернаторский 0001, и последним был его номер 0007. "На целый ноль круче Джеймса Бонда", - пошутил тогда Гена, не то что у меня с сиротским 0006".
- Миша ... ты узнаёшь меня, Миша ... раздался певучий женский голос. Иванов узнал. Хотя и прошло столько лет с тех пор как они расстались, но голос Татьяны забыть было невозможно.
- Слушаю тебя, Таня, - как ни старался Михаил, голос всё равно предательски дрогнул
- Миша ... ты найдёшь Катю?
- Катю?
(Ах да, жену губернатора зовут Екатерина Петровна)
- Это моя дочь, Миша. Володя сказал, что ты будешь искать её и дал этот номер.
(Володя - это, стало быть Владимир Евгеньевич, он же губернатор. Хорошее дело. ) Иванов мало интересовался местной светской жизнью и знал лишь то, что прежняя супруга губернатора скончалась лет пять тому назад, и он недавно вновь женился. Сын и дочь от первой жены были не в восторге от этого брака, и поэтому свадьбы практически не было, да и вся информация о новой супруге тщательно скрывалась. Было известно только то, что она дочь какого-то бизнесмена средней руки.
- Так это дочка твоя? Не знал.
- Да. Ей скоро двадцать пять исполнится, Миша, прошу тебя, найди её.
- Таня, мы будем делать всё возможное и даже больше независимо от того, чья она дочь и чья жена, поверь мне. Только у меня к тебе просьба, сделай так, чтобы мне ещё и отец твоей дочки не звонил. Понимаешь?
- Отец? Ах, да ... конечно.
(Как то странно это её "отец" прозвучало)
Зазвучал сигнал отбоя, но Михаил ещё долго смотрел на мобильник, который уже вовсе не казался пластмассовым пирожком, а чем-то даже очень симпатичным.
Они с Татьяной дружили с девятого класса. Даже сидели за одной партой последний школьный год. Потом поступили в ВУЗы, правда, разные. Иванов решил стать по примеру отца адвокатом, а она пошла в строительный институт. Через два года их отношения окончательно перестали быть дружескими, и дело шло к свадьбе, но случилось то, чем часто заканчиваются такие отношения. Женская легкомысленность с одной стороны и мужская ревность с другой, многократно помноженная на обоюдный эгоизм - очень взрывоопасная смесь. А уж если есть какой-то повод ... Повод случился и совсем не безобидный. На одной из студенческих вечеринок девушка выпила немного лишнего и позволила проводить себя домой одному парню, который с первого курса пытался оказывать ей знаки внимания. Его настойчивость до этих пор не приносила успеха, но он был из тех, кого называют упёртыми. Данное качество полезно при благих делах, но в данном случае оно указывало на принадлежность к армии подонков. На троллейбусной остановке возле дома Татьяны их второй час ждал Михаил, он обычно там встречал её , если она задерживалась. Ссора была неизбежна, а молодости не хватило ума остановиться. Так Иванов и оказался в военкомате во время ближайшего призыва. Впрочем, в отличие от многих сверстников, он не считал эти два года вычеркнутыми из жизни.