Гриссел быстро пожал протянутую руку. Ладонь у нее оказалась маленькая и мягкая.
— Бенни Гриссел.
После работы Белла ван Бреда успела переодеться в джинсы и красную блузку. Гриссел заметил, что она накрасила губы ярко-красной помадой. Глаза за линзами очков смотрели застенчиво, но полные, чувственные губы Гриссел оценил сразу.
— Тетушка Чармейн у нас… — Гриссел запнулся, подыскивая нужное слово, — настоящий сыщик!
— Знаю. Но она — прелесть. — Белла разглядела ноутбук, лежащий на рабочем столе в кухне. Другого стола у него в квартире не было. — Этот компьютер?
— Д-да… — Гриссел включил ноутбук. — У меня Интернет не работает… отключился, и все. Вы разбираетесь в компьютерах?
Они стояли рядом и ждали, пока ноутбук загрузится.
— Я работаю в отделе техподдержки, — ответила она, ставя портфель на пол.
— Вот как…
— Многие считают, что это мужская работа.
— Нет, что вы… Мне совершенно все равно, лишь бы человек разбирался…
— В чем, в чем, а в компьютерах я разбираюсь. Можно? — Она показала на ноутбук.
— Да, пожалуйста. — Гриссел придвинул ей барный стул. Белла уселась перед воплощением искусственного интеллекта.
Гриссел исподтишка разглядывал ее. Какая стройная фигура! Раньше она казалась ему настоящей толстухой, но, наверное, все дело в уродливом костюме, а может, в ее лице. Такое круглое лицо подходит более полной женщине.
Гриссел определил на глазок возраст соседки: лет двадцать восемь. Он ей в отцы годится.
— Вы так подключаетесь? — Она ткнула в иконку на рабочем столе.
— Да.
— Можно войти в меню?
Гриссел не сразу понял, о чем она толкует.
— Да, пожалуйста.
Белла щелкнула мышью, посмотрела в монитор, ненадолго задумалась и сказала:
— Похоже, вы случайно изменили IP-адрес назначения. В нем не хватает одной цифры.
— Вот как…
— Номер у вас где-нибудь записан?
— Кажется, да… — Он вытащил из буфета целлофановый пакет, в который складывал все инструкции к бытовой технике, и принялся рыться в бумажках. — Вот… — Он ткнул пальцем.
— Так и есть! Видите, восьмерки не хватает. Должно быть, вы ее стерли. Такое случается довольно часто… — Белла набрала номер, щелкнула мышью, и вдруг модем ожил и, как всегда, жалобно запищал.
— Чтоб мне провалиться! — Гриссел был потрясен до глубины души.
Белла рассмеялась.
Потом он предложил ей выпить кофе. Или чай ройбуш — его любила Карла.
— Больше у меня ничего нет.
— Спасибо, выпью кофе.
Когда Гриссел ставил чайник, она сказала:
— Вы сыщик!
Гриссел ответил вопросом:
— Что тетушка Чармейн вам обо мне не рассказала?
Понемногу они разговорились, может, лишь потому, что впереди у обоих маячила перспектива одинокого вечера. Без всякой задней мысли — Бог свидетель! — он отнес кофе в гостиную. Он твердил себе: по возрасту он годится ей в отцы. Но… какие у нее губы! Он успел заметить и безупречную кожу, и пышный бюст, который, как и лицо, как будто принадлежал другой, более полной женщине.
Бенни и Белла вели светскую беседу; разговор то и дело буксовал. Ведь они были совершенно чужими друг другу людьми, которым не с кем поговорить вечером в понедельник…
Они пили растворимый кофе с сахаром и искусственными сливками. А потом Гриссел совершил большую ошибку. Машинально взял верхний компакт-диск из стопки и поставил в CD-плеер на ноутбуке. Больше не на чем прослушать музыку. Правда, у него имеется переносной «сони», но его можно слушать только в наушниках.
Белла удивилась:
— Вы любите Лизе Бекман?
— Да, очень люблю, — ответил Гриссел в порыве откровенности.
В глазах у Беллы сверкнули искорки, она словно заново что-то разглядела в нем.
Диск Лизе Бекман он купил после того, как услышал по радио в машине песню «Мой любимый». Голос певицы — страстный и вместе с тем ранимый — тронул его за живое. И мелодия тоже понравилась. Гриссел оценил и аранжировку, и аккомпанемент. Он пошел в магазин и купил диск. Он слушал его на своем переносном плеере «Сони», прикидывая, как аккомпанировал бы на бас-гитаре. Ему очень понравились стихи. И не только. Сочетание слов, музыки и голоса вызывало ощущение счастья и грусти. Гриссел не помнил, когда в последний раз музыка вызывала в нем такие чувства, такую тоску по неведомому. И когда Белла ван Бреда спросила, любит ли он Лизе Бекман, он впервые за много времени получил возможность излить душу. Вот почему у него и вырвалось: «Да, очень люблю». Он ответил пылко, от всего сердца.