Извиваясь, как змея, с трудом перебираясь через круглые, обточенные водой валуны, цепляясь за камни окровавленными руками, она поползла вниз. Наверху, над головой, послышался топот. Ее преследователи! Где они? С рюкзаком на спине она не помещалась в расщелине под скалой. Время на исходе; они вот-вот заметят ее! Она привстала, повела плечами… Рюкзак не снимался. Беглянке пришлось расстегнуть карабин на животе. Она стащила с плеч лямки — сначала правую, потом левую, с трудом заползла в расщелину и втащила за собой рюкзак. В трех метрах от нее трое сильных молодых людей перепрыгнули пересохшее русло ручья. Беглянка затаила дыхание. На камень закапала кровь с подбородка. Она легла и зажмурилась, словно так могла стать невидимой для них.
Гриссел нажал кнопку «Прием вызова»:
— Здравствуй, Анна.
При воспоминании о вчерашней ночи сердце у него ушло в пятки.
— Бенни, нам с тобой надо поговорить.
Не может быть, это невозможно! Как она узнала…
— О чем?
— Обо всем, Бенни. Ты сегодня вечером свободен?
Обо всем? По телефону трудно разобрать интонацию.
— Да, наверное. Где поговорим? Мне приехать домой?
— Нет. Наверное, лучше… куда-нибудь сходить, поужинать.
Господи! Это еще что?
— Хорошо. Куда?
— Не знаю. Давай на Канал? Там есть итальянский ресторанчик…
— В какое время тебе удобно?
— В семь.
— Хорошо, Анна. В семь так в семь.
— До свидания, Бенни. — Без дальнейших разговоров жена отключилась. Как будто он допустил какую-то оплошность.
Гриссел продолжал сидеть, прижимая телефон к уху. Водитель стоящей сзади машины нетерпеливо гуднул. Гриссел понял, что должен двигаться вперед. Он переключил передачу и прополз несколько метров вперед. «Обо всем, Бенни». Что это значит? И почему не дома? Может, ей просто хочется куда-то сходить. Вроде свидания. Но когда он сказал: «Хорошо, Анна. В семь так в семь», она тут же попрощалась, словно злилась на него.
Неужели она все-таки каким-то образом узнала, что произошло вчера? А если она побывала у его квартиры, у его двери? Она, конечно, ничего не видела, но могла услышать… В порыве страсти Белла вскрикивала. Ее крики возбуждали его. А если Анна в самом деле услышала?
Но она ни разу не приходила к нему на съемную квартиру. С чего бы ей явиться туда вчера? Чтобы поговорить?
Конечно, нет ничего невозможного. Она могла что-то подслушать, а потом подождать, увидеть, как Белла выходит, и… Но, если она что-то видела и слышала, зачем ей предлагать встретиться и вместе поужинать?
Нет. Может быть.
Если она знает… Ему конец. Теперь он отчетливо это понял. Но она, скорее всего, ничего не знает.
6
Браунлоу-стрит удивила Гриссела, потому что район Тамбурсклоф вообще-то считался богатым кварталом. Но здесь всю улицу занимали старые дома в викторианском стиле. Все разные. Одни недавно отремонтированы, другие совсем обветшали. Одни скромные, рассчитанные на две семьи, с общей стеной. А рядом, на склонах, — величественные особняки. Дом номер сорок семь оказался внушительным трехэтажным красавцем с верандами, балконами, металлическими перилами, украшенными причудливой резьбой, кремовыми стенами и окнами с зелеными деревянными ставнями. Лет десять назад дом явно отремонтировали, но сейчас он снова нуждался во внимании.
Гаража при доме не оказалось. Гриссел остановился на улице, за черным «Мерседесом SLK-200» с откидным верхом, двумя патрульными машинами и белым «ниссаном» с эмблемой ЮАПС на дверце. Под эмблемой черными буквами было написано: «Социальная служба». На той стороне стоял микроавтобус отдела экспертно-криминалистической службы. Толстый и Тонкий. Наверное, примчались сюда прямо с Лонг-стрит.
На крыльце топтался констебль в форме. Гриссел показал ему свое служебное удостоверение.
— Инспектор, вам придется обойти дом с той стороны. Гостиная — место преступления, — предупредил констебль.
Гриссел удовлетворенно кивнул.