Горько усмехнувшись собственным мыслям, хмуро посмотрел на мокрое пятно на стене и осколки на полу. Ну вот, еще одной дорогой вещице пришел писец! Помнится в детстве, я был жутко неуклюжим. Отец, который, после смерти матери, воспитывал нас в строгости и порядке, всегда ругал меня за очередную разбитую чашку или случайно опрокинутую амфору.
— Ты будущий глава клана, — назидательно говорил он, угрюмо сдвигая кустистые брови. — Тебе стоит быть более внимательным и ответственно относиться к своим поступкам.
Да, могучий дракон уже тогда решил, что однажды я займу его место. Интересно, почему? Почему он выбрал именно меня? Послушный и старательный старший сын, который ежедневно усердно трудился над совершенствованием своих навыков и знаний, гораздо больше подходил на роль будущего правителя. Так почему занять трон отца должен было положено именно мне, такому неуклюжему и не оправдавшему его надежд? В тот день, когда я отказался от права наследования и покинул клановый дом, я задал ему этот вопрос. Он долго молчал, хмурился, но так и не удостоил меня ответом. И Андромах тоже молчал…
В том, что брат знает, почему отец принял такое решение, я даже не сомневался. Порой мне казалось, что он готов раскрыть мне эту страшную тайну, но каждый раз его что-то останавливало. Наверняка, дал слово нашему папеньке, что будет молчать. Я его понимал… Сам бы никогда не ослушался, не нарушил своего обещания. М-да, а они все в один голос твердили, что я безответственный… Может, пропащий, гулящий, потерянный, но не безответственный точно! Угу, сам себя не похвалишь — никто не похвалит!
И даже спустя годы и бесчисленные попытки вернуть меня обратно, в клановый дом, под контроль отца, я так и не услышал ответа на простой вопрос — зачем? Упрямство папеньки по поводу наследования мной его законного табурета, так и осталось для меня странной тайной покрытой мхом и мраком прошедших столетий. Прискорбно… А может и нет!
В конце концов, эти семейные распри с годами стали чем-то обыденным и привычным, и уже особо меня не трогали. К тому же, на данный момент, у меня были проблемы поважнее. Если мне так и не удастся, посредствам сбора эльфиек, избавиться от неведомой хрени, то исполнить навязчивую волю отца и занять его место, я при всем желание не смогу — накроюсь простыней и, раньше времени, поползу на кладбище. А не хотелось бы!
Плюхнувшись в глубокое кресло, устало потер переносицу. И так забот хватало, а тут еще и родственнички обо мне крайне не вовремя вспомнили. Млять, а ведь старший братец наверняка поведает папеньке о том, как он наведался в мое логово эльфячьего разврата. Надеюсь, отец не захочет убедиться в моем «моральном паденье» лично. Впрочем, с новой дверью визиты родоков мне были не страшны. Если только они не решатся разобрать мою пещеру по кирпичику… М-да, с отца станется! Может, все-таки, как-нибудь наведаться к нему в гости и прояснить ситуацию прежде, чем он сравняет мой дом с землей? Хм-м-м, стоит поразмыслить над этим…
— И все же зря ты не дал мне отрезать этому хмырю левое яйцо, — вывела меня из состояния крайней задумчивости Яська.
О, а когда они успели? Я растерянно обвел взглядом эльфиек, которые, как-то незаметно для меня, уже собрались в гостиной в полном составе. Вот это я задумался… На лицах некоторых из них читалось беспокойство. Мне даже стало как-то неловко, что заставил их волноваться и переживать. Кто-то с безразличным видом, усердно разглядывал потолок или картины на стене. Да, я тоже всегда так делал, когда хотел скрыть истинные чувства… А кто-то буравил входную дверь злобным взглядом, явно мысленно с особой жестокостью отпиливая левое яйко тупым ножом. Да уж, лучше этим двоим больше не встречаться… От греха подальше!
— Этот, как ты выразилась, хмырь, вообще-то мой старший брат, — укоризненно проговорил я, подняв взгляд на стоящую рядом с креслом Кобру. — И мне бы хотелось, чтобы он умер в глубокой старости, в окружение любящей семьи и, желательно, своей смертью. Ну, в крайнем случае, как храбрый герой на поле боя.
— Так я не собираюсь его убивать, — невинно хлопая глазками, заверила меня мелкая какость. Ага, я прям поверил… — Только кастрирую немного и все.
— И откуда в тебе столько «доброты»? — вздохнув, покачал головой.
— Значит, можно? — неверно истолковав мой вопрос, воодушевленно спросила Ясколка.
— Нет, — коротко отрезал я.