— Так, что ты хочешь, чтобы я сказал папе, после возвращения? — глаза брата лукаво блеснули, а губы дрогнули в коварной улыбке. Юный шантажист, млять!
— Смысл мне с тобой договариваться, если ты все равно все разболтаешь? — флегматично спросил я, облокотившись на подлокотник и подперев кулаком голову.
— Конечно, — самодовольно скалясь, кивнул Венедим. Даже отрицать не стал, что заложет меня отцу. Может, Яську на него натравить? Пусть сделает ему перевес на правую сторону… — Но лишь от твоей щедрости зависит то, как скоро я всем расскажу о твоем позоре.
— Бесишь, — обреченно выдохнул я, сверля брата взглядом. — Как ты вообще попал в мою пещеру? Кто тебя впустил? — вопросительно изогнул бровь, собираясь жестко наказать эльфу, которая это сделала. С новой дверью сам он войти не мог…
— Ах это, — Веня гаденько хихикнул. — Шикарная дверь, — по достоинству он оценил старания Булочки. — Если бы не та монашка с огненной эльфой, я бы в жизни не попал в твое логово — просто не смог бы подобрать ключ-слово. Это ж надо додуматься, — и вновь гаденький смешок. Придушу поганца! И Розочку вместе с ним! — Мне просто повезло, что я подошел к пещере практически одновременно с ними, — брат самодовольно запустил пятерню в иссиня-черные волосы, убирая длинные пряди с лица. Вот же павлин! Порой мне казалось, что он о своей внешности печется больше любой женщины. — Представляешь, как я удивился, увидев эльфиек у твоего дома? Да еще и узнав, что они пришли не убить тебя, а…
— Несказанно повезло, — перебил его я, игнорируя очередную колкость. — Ладно, чего ты хочешь? — пора было договориться с этим шалопаем об отсрочке моей смертной казни. Эх, все-таки придется идти на поклон к отцу…
— Хм-м-м, дай-ка подумать, — Венедим задумчиво постучал указательным пальцем по нижней губе.
Ну-ну, дураку понятно, что он уже давно выбрал себе награду и теперь тупо нагнетает атмосферу, играя на моих нервах. Мелкий паразит! И я ведь даже догадывался, чего именно он хочет и потому в воображение уже аккуратно складывал ему красивую фигу. Выкуси!
— Ну-у, золота у меня хватает, — рассуждая вслух, протянул братец. — Всякие безделушки я не коллекционирую. Ты знаешь, — он пренебрежительно скривился, демонстрируя свое полное безразличие к всевозможным предметам искусства. — Артефакты? Хм-м-м, — почесывая подбородок, Веня посмотрел куда-то в потолок, словно ответ витал где-то там. Хорош тянуть! Говори уже, паршивец! — Нет, думаю, у тебя нет ничего, чтобы меня заинтересовало.
— Только не говори, что ты хочешь половину эльфиек, — усмехнулся я, покачав головой. С него и такой вариант станется! Чисто из вредности возьмет и затребует!
— Заманчивое предложение. Очень даже, — брат клыкасто улыбнулся, мечтательно посмотрев на дверь, за которой скрылись девчата. Вот, как пить дать, уже присмотрел себе кого-то из них! А вот хрен ему! Пусть сам идет и собирает себе красоток! Заодно на собственной чешуе ощутит всю «любовь» остроухих редисок… — Но нет, — с легкой ноткой сожаления, отказался Венедим.
— Не тяни ящера за хвост! — не выдержал я, стукнув кулаком по подлокотнику. — Говори уже, что тебе надо и проваливай!
— Вот никогда не понимал, что в тебе женщины находят? — наигранно разочарованно вздохнул паршивец и скривил губы, окидывая меня оценивающим взглядом. — С твоим-то паршивым характером…
— Венедим! — прорычал я, давая понять, что мое терпение подходит к концу.
— Ладно-ладно, — брат примирительно поднял руки. Наклонившись вперед, он уперся локтями в колени, сцепил руки в замок и опустил на них подбородок, слегка склонив голову на бок. — Отдай мне свой Икирим, — наконец, озвучил Веня свое желание. Хрен тебе в грызло, мелкий засранец!
— Всего-то? — насмешливо хмыкнул, но тут же стал серьезным. — Нет, — отрезал я, не оставив даже малейшей надежды на другой ответ.
— Да брось! — воскликнул братец, откинувшись на спинку кресла. — Эта не такая уж большая плата за мое временное молчание.
— Я лучше сам явлюсь к отцу и во всем признаюсь, чем отдам тебе свою глефу, — размеренно проговорил я, многозначительно посмотрев на Венедима.
— Уверен? — паршивец клыкасто улыбнулся.
— Более чем, — кивнул без колебаний, и даже не размышляя над ответом.
Да и о чем тут было думать? Икирим был моим истинным оружием, частицей моей души, продолжением руки. Разве можно отдать часть себя? Мы прошли вместе ни одно сражение. Глефа не раз спасала мне жизнь, придавала храбрости и уверенности. С ней я был готов выступить даже против Богов! Я был готов отдать свою жизнь, но расстаться с Икирим — никогда! Мы давно стали единым целым…