— Тебя злит, что я упустил с десяток воинов противника или то, что сын твоего врага погиб, как герой, а твой собственный, в очередной раз, не оправдал твоих ожиданий? — усмехнувшись, отстраненно уточнил я, рискуя еще больше разозлить могущественного родителя.
— Дело не только в моих ожиданиях, — холодно прорычал он, стараясь держать себя в руках и раньше времени не свернуть мне шею за непозволительную дерзость. — Ты будущий Владыка…
— А я не хочу им быть! — в сердцах выпалил я, не дав ему договорить.
— Это уже не тебе решать! — отрезал отец, поднимая в моей душе яростную волну протеста.
— Почему? — тихо спросил я, чувствуя, как жгучее пламя от лютой несправедливости, выжигает меня изнутри и рвется наружу. Как я ни старался, но мне так и не удалось его сдержать… — Почему я не могу распоряжаться своей собственной жизнью⁈ — непокорно зарычал я, от чего могущественный Владыка недовольно нахмурился. И пусть! В этот раз, ему придется меня выслушать! — Почему, будучи сыном правителя, я имею прав меньше, чем рядовой дракон⁈ Почему я обязан подчиняться устоям и правилам, с которыми в корне не согласен⁈ Почему я должен защищать клочок земли и, вместе со своими товарищами, проливать за него кровь, лишь потому, что два грозных Владыки даже не попытались договориться⁈
— Адонис… — голос отца понизился до предупредительного рыка. Я явно был близок к тому, чтобы пересечь грань дозволенного… Плевать! Меня уже было не остановить!
— И почему я, в угоду традициям и поступившись своими убеждениями, должен занять трон того, кто готов в одиночку противостоять целой армии, но не может отступить от привычного уклада и первым сделать шаг навстречу перемирию, лишь потому, что кто-то когда-то решил, что удел драконов — война⁈ — на одном дыхании выпалил я, словно боялся, что вновь не успею договорить и пропасть из недосказанности между нами станет еще шире.
— Не забывайся! — угрожающе прогремел голос властного родителя. — Я не только твой отец, но и Владыка! Думай, что и кому ты говоришь!
— Ты марионетка, что смирилась со своей участью и приняла правила игры, которую начал неизвестно кто еще с начала времен! — упрямо заявил я, стоически выдержав испепеляющий взор правителя.
— Да как ты смеешь⁈ — взревел отец и замахнулся, видимо, собираясь проучить меня силой, раз словами не получилось.
— Ну давай! — непримиримо нахмурился я, даже не двинувшись с места. — Ударь меня! А лучше сразу убей, ибо я никогда не смирюсь и не стану таким, как ты!
На несколько мгновений между нами завязался поединок взглядов. Никто не желал отступать. Внутри меня все клокотало от ярости и волнения. Наконец-то, я смог высказать то, что уже давно терзало мою душу и давило на плечи неподъемным грузом. А теперь, будь, что будет! Я был готов с достоинством принять любое решение могущественного Владыки, начиная от отречения и заканчивая казнью! Упрямо поджав губы, я замер в ожидании удара, после которого должно было последовать оглашение моей скорбной участи. А в том, что она будет именно такой, я даже не сомневался! Слишком много было сказано с горяча… Но я ни о чем не жалел! Напротив, на душе стало легче… В какой-то момент, золотые глаза родителя сверкнули пылающей яростью, с примесью горечи и сожаления. Она была настолько обжигающей, что я даже засомневался — доживу ли до казни или он прикончит меня прямо здесь? Но вместо этого, отец лишь утробно зарычал, медленно опустил напряженную руку и резко отвернулся, будто ему не то, что бить, но даже смотреть на меня было противно. Видимо, я в конец его разочаровал…
— Поди прочь, — сухо обронил Владыка.
Я смотрел в его широкую спину и ощущал, как меня гложет чувство вины. Нет, не за сказанное, а за то, что такому величественному дракону, который всегда был для меня примером для подражания и недостижимым идеалом, достался такой нерадивый сын, как я. И именно меня, по какой-то неведомой причине, он выбрал своим Наследником. Я смотрел на его напряженные плечи, и понимал, что, несмотря на всю внешнюю сдержанность и холодность, в тот момент внутри него бушевала настоящая огненная буря. И в отличие от меня, он сумеет с нею справиться, не позволит эмоциям взять верх. И даже, если его душа будет корчиться в муках и разрываться от боли, он никому об этом не расскажет, ни с кем не поделится своими тревогами. Ведь он — Владыка Огненных Драконов! Он должен быть воплощением мудрости, стойкости и силы своего народа! Даже для своей семьи… Наверное, именно поэтому мы так и не смогли понять друг друга. Я знал, где-то в глубине души, пусть отчасти, но отец был со мной согласен. Однако возложенные на него обязательства и ответственность, угрюмо бренчали незримыми оковами на его могучих руках. Он с достоинством выполнял свой долг, а я не понимал, почему этот самый «долг» определялся кем угодно, но только не нами…'