– Нет. Ничего страшного, мне он не нужен.
– Какого черта ты хочешь сказать? Определенно, тебе нужен телефон. Ты только что позвонила на работу и сказала, что заболела.
– Я могла бы и не звонить. Я могу пойти на работу. Я должна пойти на работу.
– Я серьезно. Ты только посмотри на себя! – твердо произнесла Мари. – Когда ты в последний раз хорошенько высыпалась? Я хочу сказать, ты выглядела неважно еще до того, как твой знакомый умер рядом с нашим домом.
Виолетта ответила не сразу.
– Я его не знала. Совсем не знала. Просто он…
– Какое это имеет значение! – взорвалась Мари. – Тебя это определенно здорово потрясло. Тебе нужно отдохнуть.
– Ладно, я поняла, что ты хотела сказать.
– И?.. – сказала Мари, указывая на телефон, по-прежнему зажатый у Виолетты в руке.
– …Боб разрешил мне отдохнуть до конца недели. Итого получается три дня. Точнее, три ночи.
– Отлично. Я же говорила тебе, что он отнесется к этому нормально.
– Не совсем так.
– Что он сказал? – В голосе Мари внезапно прозвучали материнские нотки.
– Дело не в этом, – попыталась пожать плечами Виолетта. – Я хочу сказать, Боб не говорил… Он несколько раз повторил, что все в порядке, что это явилось для меня большим потрясением и мне нужно отдохнуть столько, сколько потребуется.
– Но?..
– Я просто почувствовала. Я знаю, Боб думает, что я обленилась. И не хочу работать.
Мари ничего не ответила.
– В любом случае тебе пора уходить, – сказала Виолетта, прилагая все силы к тому, чтобы ее голос прозвучал нормально. – Ты же не хочешь получить очередную взбучку от Сандры.
Ей даже не нужно было смотреть на Мари, чтобы понять, какое лицо та скорчила. Однако подруга не унималась.
– Что сказала полиция?
– Я не спрашивала. Я хочу сказать, мне бы все равно ничего не сообщили, ведь так?
– Подожди, – выпучила глаза Мари. – Ты ведь не думаешь, что это он, да? Из соседней квартиры. Может быть, он… ну, сама знаешь.
– Мари, пожалуйста!
– Ну хорошо, хорошо. Извини, просто… прямо у нашего дома. Матерь божья! Нам нужно переезжать. Это место… я ведь тебе говорила, да?
Виолетта промолчала.
– Итак, чем ты собираешься заняться?
– Ничем. Мне просто нужно нормально выспаться.
Мари начала было кивать, но остановилась, уставившись на кружку Виолетты.
– Ничего, что ты пьешь это перед сном?
– Он без кофеина, – солгала Виолетта.
– Тогда нормально, – сказала Мари.
Смерив подругу долгим испытывающим взглядом, она наконец встала.
Виолетте очень не хотелось задавать следующий вопрос. Она хотела, чтобы Мари ушла и закрыла за собой дверь, оставив ее со своим кофе и смутными тревогами, но не смогла удержаться.
– Мари…
– Да?
– Ты… э… больше никого не видела в нашем доме? Кого-нибудь, кого не должно здесь быть?
Взгляд, и сдержанное беспокойство, которое она так отчаянно старалась скрыть.
– Что ты имеешь в виду? Кого, например?
– Ну… людей. Шатающихся без дела. Группами. Стоящих неподвижно, словно… не знаю. – Виолетта едва удержалась, чтобы не сказать о шепоте.
Мари помолчала.
– Виолетта, опять ты за свои ужастики!
– Твою мать, сама знаю! – На мгновение Виолетта отшатнулась назад, пораженная силой собственной реакции. – Я просто спросила. Не бери в голову.
– Чудесно. – Определенно, Мари была встревожена. – И отвечая на твой вопрос – нет, не видела. Я хочу сказать, что я видела много разных людей, но ничего странного или… «неподвижного».
– Хорошо. – Виолетта попыталась пожать плечами, не желая встречаться взглядом с Мари.
Снова пауза.
– Слушай, мне пора идти. А ты просто… отнесись ко всему проще, лады? Ложись, поспи.
Виолетта ничего не ответила.
При свете дня здание выглядело странно, непривычно. Тишина, господствовавшая ночью, когда жильцы спят, сменилась непрерывным потоком слабых звуков. Разговоры, телевизоры, стиральные машины, крики. Все это нахлынуло сквозь тонкие стены, приглушенное и искаженное настолько, что невозможно было определить источник. Но никакого шепота. Виолетта встретила с полдюжины жильцов, идущих домой и выходящих из дома, но все двигались, перемещались, куда-то направлялись. Все, кроме слесаря-сантехника, который стоял и сосредоточенно стучал разводным ключом по трубе. И молодого парня в линялой футболке, ходившего взад и вперед по коридору, который остановился и бросил на Виолетту любопытный взгляд, отчего та почему-то смутилась. Но не было никаких смутных фигур, собравшихся вместе, никаких силуэтов, прижавшихся к окну, словно в ожидании чего-то.