Моя лучшая подруга выглядела просто потрясающе, и я была невероятно счастлива за неё. Когда я вышла в церковь, следуя за Нат, двери за мной закрылись, чтобы потом открыться для большого выхода Бекс. Я улыбнулась, встречаясь взглядом с её женихом, и он подмигнул мне.
Под этой улыбкой я видела, что он переживает за меня, и это было мучительно. Ощущение, что я краду у них хоть каплю радости в их день свадьбы, было невыносимым. Я изо всех сил старалась вести себя, как обычно, но внутри я боролась с собой. Я пыталась найти себя, после того как столько лет была «Полом и Моникой», помогала Лекси и Лейси привыкнуть к жизни без Пола.
Я никому не рассказывала, но до сих пор не спала в нашей постели с тех пор, как он ушёл. Всё в нашей комнате оставалось прежним, нетронутым. Его банные принадлежности всё ещё стояли в душе. Каждое утро я открывала их, вдыхала запах его мыла и позволяла себе немного поплакать.
Я спала на диване, вставала и направлялась в постель намного позже девочек, чтобы они не знали.
Я мельком посмотрела за спину Лукаса на Тревора, который стоял в роли шафера. Это должен был быть Пол. Я была рада, что Лукас и Тревор стали ближе. Лукас тяжело переживал потерю своего лучшего друга и напарника.
Глаза Тревора сузились, и я быстро отвернулась. Если кто-то и мог видеть сквозь мою ложь, так это мой бывший муж. Я чувствовала, что иду по замёрзшему озеру, лёд подо мной медленно трескается. В любой день, в любую минуту он мог сломаться, и я погружусь под воду, больше не поднявшись на поверхность.
Я быстро заморгала, убедившись, что улыбка всё ещё на моём лице.
— Соберись, Мон, — прошептала я себе. — Это свадьба двух твоих лучших друзей.
Я подмигнула Нат и заняла своё место рядом с ней, обернувшись к задней части церкви, ожидая появления Бекс.
Мне казалось, что я не могу дышать. Всё было прекрасно и идеально. Я подмигнул своей Нан, сидящей в первом ряду, которая уже вытирала слёзы. Все из моего отдела были здесь, и хотя свадьба была относительно небольшой, мы убедили Бекс сделать её особенной, потому что она заслуживала такого воспоминания.
Моника улыбалась мне с другой стороны алтаря, и я поднял брови, притворившись, что вытираю пот со лба. Я услышал, как она тихо фыркнула от смеха, к явному неудовольствию священника.
Я не был ни нервным, ни испуганным. Я был взволнован. Я хотел скорее пройти через церемонию, чтобы подписать свидетельство о браке и подать его. Тогда она станет моей навсегда. Мы завершили процесс удочерения Нат два месяца назад, и теперь она была Наташей Рэй Маршалл. У меня была дочь. Год с половиной назад я бы никогда не представил себя в этом месте.
Когда заиграл свадебный марш, двери открылись, и там стояла она. Вторая половина моего сердца, ходящая по земле.
Она выглядела идеально, и я не знал, что я сделал, чтобы заслужить её. Она могла бы идти ко мне в спортивных штанах и одной из своих футболок с логотипом группы, и я всё равно был бы так же горд. Её красота всё равно бы сбила меня с ног.
Я на мгновение закрыл глаза, чтобы прошептать молчаливую благодарность Полу. Я делал это часто. Я знал, что где бы он ни был, он мог слышать и видеть нас. Он был причиной, по которой мы здесь сегодня, и могли пожениться. Я был ему обязан всем.
Церемония была красивой. Идеальной. Бекс едва заметно розовела, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Мы включили в церемонию момент, чтобы я мог произнести обеты для Нат, как её новый отец. Мы не называли меня отчимом. Я был её отцом. Просто и ясно.
Когда священник сказал мне поцеловать невесту, я улыбнулся ей.
— Навечно! — сказал я, удивив её, и наклонил назад, прежде чем поцеловать глубоко.
Навсегда.
Церковь взорвалась аплодисментами, когда было объявлено, что мистер и миссис Лукас Маршалл теперь муж и жена. Я тоже присоединился к радости, но мои глаза были прикованы только к одному человеку. Подружка невесты, стоявшая в своём сиреневом платье, выглядела как ангел.
Она думала, что никто не видит боли, которую она скрывает, но я знал её вдоль и поперёк. Мы были школьными возлюбленными. Мы были женаты три года, прежде чем я начал употреблять наркотики и выкидывать свои глупости. Я расплачиваюсь за это каждый день своей жизни, живя вдали от неё. У нас был общий ребёнок, черт возьми.
Она страдала и никого не подпускала к себе.
Типичная Моника.
Прошёл год с тех пор, как умер Пол. Я бы не пожелал этого ему или кому-либо другому, но он не хотел бы, чтобы она страдала и оставалась одна. Страдала вечно. Мы с ним разговаривали. Я привёл свою жизнь в порядок, когда Лейси исполнилось восемь, и Пол однажды сел со мной поговорить.