О КНИГЕ, КОТОРУЮ ТЫ СЕЙЧАС БУДЕШЬ ЧИТАТЬ
В Доме пионеров есть много интересных кружков. Авиамодельный, конструкторский, шахматный, радиокружок и, конечно, литературный. И двадцать пять, и тридцать лет назад были в Доме пионеров такие кружки.
Надежда Константиновна Крупская в те годы работала в Наркомате просвещения и любовно наблюдала за жизнью пионеров, направляла ее. Пионерские лагеря, галстуки, клятвы, мечты, все пионерские дни и работы были тем новым и небывалым, что создала революция. Надежде Константиновне бесконечно дорога была пионерия.
Однажды в ее кабинет в Наркомате пришел пионер. Длинноногий, застенчивый и одновременно упрямый, любопытный и вспыхивающий самолюбивым румянцем, он привлек внимание Надежды Константиновны страстью к стихам. Сама горячо любя поэзию, Надежда Константиновна понимала эту страсть. Уловила в неопытных еще и неуклюжих стихах пионера искру и сердце.
С запиской и напутственной лаской Надежды Константиновны мальчуган пошагал в Московский городской дом пионеров, где занятия в литературном кружке в те времена вели талантливые педагоги и писатели.
Счастливые годы! Счастливые и такие короткие, оборванные так жестоко войной! В год войны пионеру исполнилось пятнадцать лет. Пионер стал рабочим. Вступил в комсомол. Записался добровольцем на фронт. Солдатом-разведчиком Советской антифашистской освободительной Армии прошел с боями сотни и сотни километров родной нашей земли, гоня врага прочь.
Польша, Чехословакия, Австрия, Венгрия. Наконец — Берлин! Фашизм разбит. Красное знамя нашей победы водружено над рейхстагом. Солдату к концу войны не исполнилось девятнадцати лет.
Обо всем этом, юный читатель, о том, как отчаянно, с бестрепетным мужеством защищали Родину твои совсем тогда еще молодые отцы, ты можешь прочитать в романе «Повторение пройденного». Автор романа, главный его герой и тот пионер, которому когда-то Надежда Константиновна сказала в напутствие ободряющее слово, — один и тот же человек, писатель Сергей Баруздин.
«Читаю я много, — делится с писателем В. А. Худяков из Архангельска, — но книга «Повторение пройденного» лучшая для меня. Это моя жизнь, моя судьба и правда».
Чудесная благодарность за труд такое читательское письмо! У Баруздина много благодарных читательских писем: видно, книги его берут за живое.
Он пишет много, щедро, для больших и маленьких, пишет о жизни, о солдатской судьбе, о пережитых в войну испытаниях, о героях и совсем обыкновенных людях, чаще хороших, а иногда и плохих, о ребятах и ребячьих делах и занятиях, о путешествиях и… всякого рода зверье. Если бывший солдат, досыта хвативший лиха в боях, навидавшийся досыта людского горя и слез, с улыбкой описывает шаловливых щенят, индюка, надутого важностью, или привезенных из Индии в Москву двух доверчивых и неловких слонят, значит, у солдата доброе сердце.
Сергей Баруздин пишет добрые книги. Одна из них сейчас перед тобой, читатель. Эта книга составлена из рассказов и маленьких повестей, написанных в разное время, рисующих разные обстоятельства и разных людей. Однако есть общая черта в этих разных рассказах и повестях, соединившая их под одной обложкой: изображая нашу сегодняшнюю советскую жизнь, писатель хочет показать, как много в ней добра! Но есть и зло. Писатель убеждает читателя: надо любить, ценить, оберегать добро. И для этого надо активно бороться со злом. В чем же зло? Где оно? Под каким в наши дни скрывается и таится обличьем? Как его распознать?
Вот небольшая и весьма поучительная и емкая повесть «Только не завтра». Читатель сразу от всего сердца полюбит живущего в этой повести Павку, и родное его село Залужье полюбит, и залужские сосновые леса, и вслед за Павкой с интересом будет знакомиться со старым сторожем сельмага Егором Спиридоновичем, мастером на все руки. Чего только Спи-ридоныч не может! Он и плотник и сапожник, он и слесарь, он и столяр! А приветлив, а ласков! А как готов всем помочь! Но вот что-то в поведении мастера неприятно Павку задело, а вместе с ним и читатель начинает постепенно распознавать истинного Спиридоныча, чья ласковость всего только маска, под которой таится расчетливая душонка, до жестокости алчная. В Спиридоныче вовсе нет человечности. Выгода, деньги, расчет — вот что определяет его отношение к людям.
«Не верьте льстивым улыбкам и умильным речам!» — говорит писатель С. Баруздин, ненавидя фальшь и стяжательство.
И читатель, восхищавшийся, как и Павка, уменьем и мастерством Спиридоныча, дочитав последнюю страницу повести, активно не любит его. Писатель и добивается этого.
Собственничество и стяжательство разобщают людей. Бедный второклассник Гошка из повести «Первое апреля — один день весны»! Бедный Гошка, милый, говорливый, отходчивый, столько разочарований обрушил на него день первого апреля, один день весны! Горько разочаровываться в людях, насколько же горше разочароваться в отце! Гошкин отец открывается «приобретателем», недобрым, лгущим, хитрящим, и Гошке больно видеть, как вместе живут люди общими интересами и как фальшивит отец, прячет от людей свои корыстные цели и замыслы. А Гошке хотелось, чтобы отец его был прям, бескорыстен и щедр! Баруздин рисует душевную драму мальчика. Может быть, пережив ее, мальчик войдет в жизнь закаленным, навсегда презрев чуждое нашему существованию стяжательство.
Тоже и Сенька в повести «Новые Дворики», мечтатель п фантазер, из своего маленького детского опыта вынесет нелюбовь к торгашеству и наживе, зато тем больше, всей душой оценит общую работу, на свою и общую пользу, в совхозе, разумную и здоровую, за которую можно себя уважать.
Вот какие серьезные вопросы ставит писатель С. Баруздин в повестях для читателей среднего возраста. Но ведь читатель этот видит вокруг себя большую и серьезную жизнь, участвует в ней, хочет все постигнуть, во всем разобраться. Писатель С. Баруздин и помогает ему во всем разобраться, раскрывая перед ним все новые, нелегкие, часто трогающие и поражающие судьбы.
Такая судьба у Елки, приземистой, коренастенькой, с выгоревшими косичками и глазами колхозной девчушки из подмосковной деревни Сережки на речке Наре. У Елки вовсе не безмятежная жизнь, а какой милой, какой прекрасной она вспоминается ей, когда над Родиной разразилась война! Колючая, ершистая, но вроде как совсем обыкновенная Елка становится героиней. Просто, естественно. И неизбежно.
«Под прикрытием темноты Елка перешла Нару в стороне от города. До рассвета, как и было сказано, просидела в Елагином овраге. Потом пошла по улицам, знакомым по давним воспоминаниям и незнакомым, разбитым, сожженным, усеянным кирпичом и стеклом, горелыми досками и вышибленными рамами… На стенах сохранившихся домов и на столбах висели объявления. Белая бумага. Немецкие слова, затем русские. И на обороте сначала русские, затем немецкие: «Всем жителям города предписывается в течение восьми часов…»
Представьте девочку, школьницу пятнадцати лет!
«Молчаливая, замкнутая, словно ее подменили. Ни улыбки, ни бойкости… Елка ли это? Елка. Елочка». Бесстрашно входит в наш, оккупированный фашистами город. Отец — партизан. Она выполняет задание партизанского отряда, отца.
«Елка шла и запоминала. Запоминала и шла дальше. Одна улица, другая, третья, четвертая, пятая… А на следующий день, когда Елка уже была в своих Сережках, случилось неожиданное. Среди бела дня танк «КВ» ворвался в занятый немцами Наро-Фоминск. Час и сорок минут носился он по улицам города, уничтожая орудия и пулеметные гнезда…» Так пятнадцатилетняя Елка ходила в разведку не раз и не два, много раз, торопя приход зимы, чтобы заморозила Нару, — уж очень холодно переправляться вброд через речку, стынет кровь от осенней воды! Так ходила Елка в разведку, совершая многократный свой подвиг, пока снаряд немецкой гаубицы не скосил ее при выполнении смертельно опасного задания.
А немцам так и не удалось форсировать речку Нару. «Немцы, которые перешли в своем страшном походе тысячи рек, больших и малых, остановились перед маленькой подмосковной Нарой и уже не двинулись дальше».