— По-пожа-луйста, — заикаясь, ответил он.
Я улыбнулась ему. Флинт был самым милым человеком из всех, кого я встретила в этом бедламе. Он даже заикался мило. Кроме того, Флинт был очень горячим. Я ненавязчиво осмотрела его. Кожу настолько смуглую, словно солнце любовно облизало каждый ее сантиметр. Манящие зеленые глаза. Полные губы, выглядевшие такими мягкими, что я кусала свои собственные, лишь бы не выпалить какую-нибудь глупость о поцелуях. Тряхнув головой, я опустила взгляд. Каждый видимый участок тела Флинта покрывали татуировки — руки, шею и грудь в вырезе стандартной футболки, какие выдавали всем пациентам.
Снова посмотрев ему в лицо, я обнаружила, что он тоже меня изучал.
— Лучше бы ты так смотрел на обед у себя на тарелке, — усмехнулась я.
— Ч-что? — заглянул Флинт мне в глаза.
— Ты смотришь на меня, как на десерт.
— Я...я...я... — заикнулся он. От неприкрытого разочарования на его волевой челюсти дернулась мышца. — Ч-черт, — прорычал Флинт.
— Что случилось? — спросила я.
— М-м-моя... — глубоко вздохнув, он попытался снова. — Зажигалка. Она...помогала мне.
— В таком случае, у меня кое-что для тебя есть, — улыбнулась я.
Флинт вопросительно посмотрел на меня, и я придвинулась к нему. Осмотревшись, я проверила, где сейчас были охранники, но они не обращали на нас внимания. Затем я прижалась к Флинту и коснулась его руки. Сглотнув, он напрягся всем телом и одарил меня самым горячим взглядом на свете. Опаляющим и напряженным.
Облизнувшись, я под столом вложила в ладонь Флинта зажигалку. Он широко распахнул глаза, и я пожала плечами.
Ослепительно улыбнувшись мне, Флинт тихо сосчитал себе под нос до тринадцати.
— Г-где ты ее в-взяла? — спросил он.
— Охранник уронил, я подняла.
— Т-ты м-могла попасть в...в б-беду.
— Тогда мне пришлось бы ударить его коленом по яйцам, — вновь пожала я плечами. — Мне не нравится, что он меня трогает, и я не прочь отомстить.
Флинт нахмурился. Сведя брови, он бросил на охранника испепеляющий взгляд. Флинт начал вставать, и я опять дотронулась до его руки.
— Все хорошо. О чем ты говорил? — попыталась я отвлечь его.
— О чем? — проворчал он, не сводя глаз с охранника.
— Когда я сказала, что ты смотрел на меня как на десерт.
Глянув на меня сверху вниз, Флинт усмехнулся. Прежде чем ответить, он провернул колесико зажигалки тринадцать раз.
— Я говорил, ч-что ты гораздо в-вкуснее всего, чем здесь кормят.
У меня перехватило дыхание, и я физически ощутила радость. Я прижалась к Флинту, севшему совсем близко ко мне.
— Надеюсь, ты проверишь, — прошептала я.
Глава 5
Флинт
Лежа на койке, я крутил зажигалку в потоке лившегося из окна лунного света. Кончиками пальцев я очертил изгиб улыбки на своих губах. Улыбки, не сходившей с моего лица с тех пор, как я залюбовался Авалон, отдавшей мне зажигалку. Стоило мне вспомнить ее прикосновения, как руку начало покалывать. По моей спине пробежали мурашки, и у меня екнуло сердце.
Один, два, три, четыре....
Я отсчитывал удары.
...пять, шесть, семь, восемь...
Никто никогда ничего мне не давал. Никто никогда ничем для меня не рисковал.
...девять, десять, одиннадцать, двенадцать...
Авалон отличалась ото всех.
Потому что я был создан для нее.
Она была создана для меня.
...тринадцать.
Свесив ноги с койки, я достал свою книгу и, вырвав страницу, свернул бумажную лилию. Цветок столь же красивый, как Авалон. Я положил поделку в карман и прошел традиционные тринадцать шагов до двери. Глянув в застекленное окошко, я убедился, что в коридоре никого не было. Как всегда. Сотрудники предпочитали давать нам снотворное, чтобы ночами сидеть в комнате отдыха, играть в карты и шутить о нас. Безумцы. Животные.
Я достал скрепку, украденную сегодня из кабинета врача, расправил ее, вставил в замочную скважину и крутил, пока не услышал щелчок. Мое детство было таким, что я волей-неволей научился кое-каким трюкам. В больнице я ни разу не взламывал замки лишь потому, что не было повода. Теперь я не мог заснуть, не увидев улыбку Авалон еще раз.
Выскользнув из палаты, я прокрался по коридору. Было тихо. Никто из пациентов не кричал и не рыдал. Я добрался до конца и вошел в женское крыло. Опустившись на четвереньки, я прополз под окном поста охраны, выпрямился и прижался к стене. Внезапно до меня донеслись звуки. Женское хныканье и мужской смех. По мере того как я приближался к палате Авалон, они звучали все громче. Тогда я заметил, что дверь была приоткрыта.
У меня ушла пара секунд, чтобы осознать открывшуюся картину. Первое, что я заметил — серые штаны на полу. Стандартная одежда, какую выдавали всем пациентам. Тонкая и неудобная. Я перевел взгляд на койку. Ноги Авалон были голыми, за исключением носков до колен и трусиков, запутавшихся на лодыжке. При виде волосатой руки между ее бедер я свел брови.