Хотя война до сих пор считается, если не причиной, то хотя бы ускорителем прогресса, поговаривают уже, что алюминия сейчас идёт больше на пивные банки, чем на авиацию. Если так, то гонка прибамбасов (ширпотреба) давно достигла уровня гонки вооружений. Оба процесса неостановимы, самодостаточны и, подозреваю, ничем хорошим не кончатся.
Сергей Лукьяненко: Нет, не только. Еще в любопытстве. Пожалуй, это одно из самых опасных и в то же время прекрасных человеческих качеств. «А что будет, если…» — и человек летит в космос, и расщепляется ядро атома, и клонируются живые существа.
Сергей Переслегин: А вы не усматриваете некорректности в постановке вопроса? В чем причина сна? Не знаю, а в чем причина бодрствования?
Социосистема — форма существования носителей разума — является сложной структурной системой. По законам диалектики, она обязана развиваться. По тем же законам, ее развитие происходит с постоянным усложнением системы. Мы называем это прогрессом.
Геннадий Прашкевич: В стремлении человека к безопасности и комфорту. Это во-первых.
А во-вторых, врожденное любопытство.
Зачем капитан Скотт рвется к Южному полюсу? Он думает найти там рай? Зачем Эдмунд Хиллари и Норкей Тенсинг поднимаются на Эверест? Чтобы обнаружить там Шамбалу? Да нет. Просто люди считают, что все самое интересное всегда за углом, не здесь, не рядом с нами. А взглянуть хочется! Вот мы и торопимся это увидеть, подспудно понимая краткость отпущенных нам лет.
Вячеслав Рыбаков: Время от времени, довольно редко, рождаются люди, которые не могут не придумывать. Хоть что-нибудь. Совершенно непроизвольно. Откуда такие странные граждане берутся — отдельный вопрос. Плати им за выдумки или нет, казни их за выдумки или нет — они все равно не могут жить просто так. Что-то постоянно варится у них в головах, и что-то время от времени сваривается. А остальные с бoльшим или меньшим успехом используют то, что эти люди придумали, приспосабливают их открытия к повседневной работе, и таким образом делают эту работу легче, продуктивней… чтобы усилий затрачивать меньше, а на выходе получать больше. Стремиться к такому раскладу — абсолютно естественно, это тоже на уровне физиологии.
Жители многочисленных и вполне цветущих государств доколумбовой Америки, при всем своеобразии той цивилизации, тоже любили вкусно поесть и мягко поспать. Не могли не любить — это в природе человека. И тем не менее, говорят, у них не было колеса. Ни у кого. Не произошла там за по меньшей мере полторы тысячи лет их истории такая случайность — рождение гения, который придумал бы колесо.
Причина прогресса — гении. Все остальное — следствие.
Борис Стругацкий: Глубинная причина есть, видимо, так называемый инстинкт познания или инстинкт поиска нового (о котором говорил еще, кажется, Иван Петрович Павлов). Практически же — природная лень безволосой обезьяны: стремление работать как можно меньше, получая при этом как можно больше (максимальный результат при минимальной затрате сил и энергии),
7. Вопрос:
Изменится ли, на Ваш взгляд, жизнь людей, если наука откроет некий источник дешевой энергии?
Олег Дивов: При нынешней организации власти на планете будет сделано все возможное, чтобы эти изменения шли как можно плавнее. Многие процессы окажутся так растянуты по времени, что мы изменений толком и не заметим.
Александр Житинский: Как Вы уже поняли, я пессимист. Любое великое открытие или изобретение, повышая комфортность жизни, одновременно ускоряло движение этой жизни к гибели.
Андрей Измайлов: А наука откроет-таки? Блажен, кто верует. Тепло ему на свете. Пусть даже и откроет. Далее по древнему анекдоту про слона: съесть-то он съест, да кто ж ему даст! То есть, когда и если по принципу «Счастья! Для всех! Даром! И пусть никто не уйдёт обиженным!», тогда — конечно, изменится! И к лучшему! Но… Довелось мне побывать в Институте ядерной физики, что под Гатчиной. Беседовал с великим учёным (без преувеличения и без иронии). Помимо всего прочего, он изобрёл и запатентовал… как бы так попроще… «атомные пилюли от рака». Объяснил мне «на пальцах» суть. И впрямь, проще некуда! Я ему: «Ну, и где?! Где?!!» Он интеллигентно избежал рифмы. Да просто фармацевты не пущают — иначе у них всё рухнет (см. выше — № 3).
К слову! «Счастья! Для всех! Даром! И пусть никто не уйдёт обиженным!» — последняя строчка в «Пикнике». Мудрые авторы на том и закончили повесть, умолчав о том, что случилось бы по исполнению этого сокровенного желания.