Сергей Переслегин: Неоднозначно. В целом я согласен с И. Ефремовым, который в принципе отрицал возможность подобных войн. С другой стороны, трудно спорить с Клаузевицем: «Война есть продолжение политики иными, а именно насильственными, средствами». А уж межзвездная политика, очевидно, возможна.
Во всяком случае, я исходил бы в своих расчетах из возможности межцивилизационных войн. Конечно, об их тотальной неизбежности речь не идет.
Геннадий Прашкевич: Это вопрос к моему другу Василию Головачеву. Или к Сергею Лукьяненко. Или еще к кому-то. Я лично считаю, что «межзвездные войны» — это некий поджанр, созданный исключительно для инфантильных мозгов.
Вячеслав Рыбаков: Пусть об этом думают те, кто окажется перед подобной перспективой. А пока… У Стругацких еще в «Стране багровых туч» цитировалась прекрасная древняя мудрость: когда носорог смотрит на луну, он понапрасну тратит цветы своей селезенки. Это тот самый случай.
А если более серьезно, то я вообще очень плохо отношусь к якобы серьезному обсуждению проблем, которые стали общими местами в коммерческой фантастике. Раз об этом так много и так доходно пишут, стало быть, на самом деле все будет совершенно иначе. Как именно — знать нам пока не дано.
20. Вопрос: Как, по Вашему мнению, изменится общество с быстрым развитием нанотехнологий?
Олег Дивов: Насколько власти позволят, настолько и изменится — самую чуточку.
Александр Житинский: Я не знаю, что это такое, но общество тоже погибнет.
Андрей Измайлов: Быстрого развития ждать не приходится, неча обольщаться. Общество не изменится, тем более неча обольщаться. Если же под обществом понимать лишь некую совокупность homo sapiens-ов, то см. ответ № 3.
Андрей Лазарчук: Я думаю, по масштабам изменений в обществе это будет сравнимо с изобретением колеса, косого паруса или ткацкого станка.
Святослав Логинов: Спросите об этом Сергея Переслегина, он всё умно объяснит.
Евгений Лукин: Знаю свою утомительную для собеседника страсть к цитатам, но лучше Михаила Успенского всё равно не скажешь: «Ведь стреляют где-то в кого-то его автоматики и пушечки, жгут кого-то его огнемётики, обстреливают неведомые побережьица его линкорчики, летят на чьи-то головки его бомбочки с его самолетиков. На чьи же головки они летят, такие маленькие? Не попали ли они в злые ручки?»
Добавить нечего. Да и отнять тоже.
Сергей Лукьяненко: Очень сильно. Мы пока даже не в силах представить все последствия реального внедрения нанотехнологий — в производство, медицину, науку. Это очень перспективный путь — но он проходит где-то рядом с тупиком гибели цивилизации от чрезмерного насыщения, от лености и праздности.
Сергей Переслегин: Как и от любых других технологий. Процитирую группу «Зимовье зверей»:
Геннадий Прашкевич: Еще бы! «Умная» бактерия, отсеивающая, скажем, голубоглазых, или рыжих, или людей с узкими глазами; направленные управляемые эпидемии, очищающие любое пространство; первое приближение к бессмертию, еще много чего — я называю только первое приходящее в голову. Возможно, именно нанотехнологии помогут людям сделать тот ужасный выбор, о котором я говорил выше. Если мы научимся влиять на геном в нужном нам направлении, человек станет игрушкой… опять же в собственных руках. Тут, правда, тоже есть выбор: игрушку можно сломать или… использовать для обучения.
Вячеслав Рыбаков: Лучше, чем Лем в «Осмотре на месте», я все равно ничего не скажу. Поэтому и пытаться не стану.
Борис Стругацкий: Не знаю. Но очень не хочу «новой НТР быстрыми темпами». Быстро, как известно, только кошки родятся. Я за неторопливый, «эволюционный» прогресс, чтобы каждое поколение успевало привыкнуть к тому миру, который его окружает. Темпы НТР, с которыми мне довелось столкнуться в моей жизни, кажутся мне оптимальными. Быстрее — не надо.
21. Вопрос: а) Как Вы думаете, когда будет создан искусственный интеллект (ИскИн)? б) Как это отразится на существовании и развитии человечества?