Иван посылает ей вслед:
— Уж я-то вам никогда не попадусь. Запомните, моя фамилия Чупрахин.
Спускаемся в землянку.
— Коля, — радостным голосом встречает Мухин, — болячка моя пустяк, скоро пройдет.
Мы смотрим на него, и нам делается весело. Приходит Егор, вслед за ним появляются Шапкин и Беленький. Раздеваясь, Захар сообщает:
— Завтра начнутся настоящие дела.
— Значит, решили? Под Ростов? — спрашивает Мухин.
— Нет, приступаем к регулярным занятиям.
— Академия! Значит, тетради, карандаши, двойки, тройки и прочие подъемы по расписанию? Люблю учиться! А гауптвахта будет?
— Для тебя и гауптвахта найдется, — строго посмотрев на Ивана, говорит Захар.
— А кто будет воевать? Тот старик, который в станице нас встречал? Интересная академия!
— Учиться всегда полезно, — роясь в вещевом мешке, замечает Беленький. — Ученому море по колено, а неграмотный в луже утонет…
— Эх ты, философ в противогазе, — смеется Кувалдин. — Куда собираешься?
Беленький выпрямляется и не без гордости отвечает:
— Командир роты просит помочь ему наладить ротную канцелярию.
— На повышение идешь? — вмешивается в разговор Чупрахин. — Валяй, оттуда, смотри, и в редакцию попадешь. Только не забывай своих друзей, что-нибудь напиши. А уж мы тут тебя прославим. Будем всем показывать твои статьи: смотрите, это наш Беленький сочинил, талант шибче Толстого!
Кирилл забрасывает мешок за спину, обращается к Ивану:
— Вот что я тебе скажу… Нет, ты послушай…
— Прорвало Философа, спасайтесь! — кричит Чупрахин, дурашливо пряча голову под охапку соломы. — Уходи скорей, командир ждет…
— Отбой! — командует Шапкин.
Не спится. «Карандаши, двойки, тройки» — не выходят из головы слова матроса. Не представлял я, что на фронте будут обучать. Думал, война — сплошное хождение в атаки, штыковые схватки, непрерывная цепь чего-то такого, что в мирной жизни никогда не может встретиться. А может быть, все еще впереди?
— Алеша, ты не спишь?
— Нет, что-то жарко.
— Разговоры! — строго обрывает Шапкин. — Распарило, завтра не то скажешь. Спать и не шушукаться мне.
…Утром после завтрака опять выходим в поле, метаем гранаты. Под вечер войска выстраивают вдоль берега. Серая лента строя уходит далеко за выступ. На волнах покачиваются небольшие суденышки. Они приторочены к наспех сделанным причалам.
— Будем отрабатывать способ высадки на берег десанта, — коротко поясняет Сомов и ведет нас к высотке, приказывает окопаться.
Егор первым отрывает окопчик. Он советует мне рубить землю под малым углом: так легче лопата входит в грунт. Смышленый этот Кувалдин.
Лейтенант, подобрав полы шинели и словно любуясь своим голосом, командует:
— Повзводно, первый, второй, за мной бегом, марш!
Бежим что есть силы. Вот и причал. Сомов одним махом первым взлетает на сейнер. Шапкин, оступившись, падает в воду. Кто-то пытается помочь ему выбраться на трап.
— Не задерживаться! — кричит лейтенант.
Но Шапкин уже на борту. Вздрагивает корпус судна. Опоздавший Мухин прыгает в воду, хватается за приклад винтовки, поданной ему Чупрахиным, с трудом взбирается на палубу. К нему подходит Сомов:
— Мухин?
— Мухин, товарищ лейтенант.
— Ловко взобрался! Молодец! На, закури, согреет. И вы, Чупрахин, молодец, помогли товарищу.
— На море я хозяин, товарищ лейтенант.
— Понимаю, кажется, с корабля, матрос?
— Матрос, — с грустью роняет Иван.
Сейнер, разрывая волны, уходит в море. Холодный ветер пронизывает насквозь. Густым, крупным дождем летят на палубу брызги. Лейтенант курит и неотрывно наблюдает за берегом, лицо посинело, покрылось гусиной кожей. Что еще он готовит нам? Захар бегает по палубе, стараясь согреться. Егор, прикрыв собой от ветра Мухина, о чем-то сосредоточенно думает. Вспоминаю вчерашний его разговор с Сергеенко. «И Аннушка на войне», — вздыхаю я и, подойдя к Кувалдину, на ухо говорю ему:
— Ну как, медведь, проводил вчера?
— Черт! Откуда тебе известно?
— Сорока на хвосте принесла.
— Сам ты, ворон, подслушал! Узнал ее? Это же Сергеенко. Помнишь, в школе спрашивал о ней?
— Помню.
Сейнер круто разворачивается, ложится на обратный курс. Командир роты предупредительно поднимает руку:
— Внимание!
«Неужели сейчас прыгнет в воду?» — думаю я. Берег приближается. Сейнер резко стопорит.
— За мной, ур-ра-а-а! — с криком прыгает за борт Сомов.