Книги составляли предмет особой гордости Шишкина-младшего, особенно в период студенчества. Собственно, привитая с младых лет любовь к чтению и породила устремлённость на филфак. Саше хотелось полностью и без остатка погрузиться в мир литературы. Настолько полностью и без остатка, что он даже не задумывался, а для чего ему это нужно. Податься в учёные мужи? Литературоведческая стезя и прочие филологические научные изыски его не манили. В качестве сеятеля разумного и вечного на учительском поприще он тоже себя как-то не просматривал. Но когда школьные годы чудесные подкатили к последнему звонку – встал вопрос о безусловном получении высшего образования. Иное не предполагалось ни Шишкиными-старшими, ни Шишкиным-младшим.
Областной центр в ту пору располагал тремя вузами. Медицинский и политехнический институты отпадали по определению – врачевать и инженерить в планы Александра не входило. А любимую литературу преподавали в «педе» – педагогическом институте. И учиться четыре года, а не пять, как в «политене», и уж не шесть в «меде»… Родительские советы четырёхлетней давности? Да никаких советов не было. Было элементарное перетягивание каната: отец хотел видеть сына инженером, мать – врачом. А сынок – хрясь! – перерубил туго натянутый канат филологическим мечом! Да и четырёхлетний срок тоже представлялся настолько продолжительным, что о последствиях не думалось. Жизнь, как говорится, покажет. Она и показала. Студенческая пора оказалась, на удивление, краткой.
– …Никогда не думал, что доживу до такого позора, – устало продолжил Сергей Петрович. На сына он по-прежнему не глядел. – Представляешь, Аля, звонок мне сегодня от проректора педа. Напористый такой мужичок – любит всякие депутатские запросы присылать… Но тут… Вот уж… в дурном сне представить не мог… В школу, пока наш учился, ни разу, как помнишь, не вызывали! А тут заявляет мне это институтское… хм… начальство: повлияйте, дескать, на своего великовозрастного отпрыска… Учудил-де на комиссии по распределению… Позор… Стыд и позор! Хорошо, что меня ещё по телефону… но как мальчишку…
«Мальчишки великовозрастных отпрысков не имеют…» – автоматически отметил Александр и снова тут же устыдился. Но вот наличествовала такая гнусная черта в его характере! Более того, когда бы эти цинично-высокомерные комментарии составляли внутренний репертуар, однако, не столь уж редко, Александр, где непроизвольно, но порой и умышленно, их опубличивал. То как «шутку юмора вообще», а то и в чей-то персональный адрес. Как правило, авторитета среди окружающих это ему не прибавляло, а вот спесивой окраски и недругов – обязательно. Язык мой – враг мой…
– Серёж, так ещё не поздно всё переиграть? – У Альбины Феоктистовны мгновенно высохли слёзы.
– Нет! – внезапно выкрикнул Александр. Уж он-то прекрасно понимал, что родителям и суетиться не придётся. Пара телефонных звонков… А перед этим разве что сценка из детства: «А сы́ночка чего хочет? Сашенька, что тебе купить? Вот эту большую красную пожарную машину или вот этот зелёный подъёмный кран? А может, ты велосипедик хочешь?..» А насупленный от банальности предложений мальчик отвечает: «Тёпленькое высокооплачиваемое место хочу, например, в облоно» – «А что же ты, маленький, от предложения в институте остаться отказался, да ещё с почти готовой диссертацией?» – «А знаете ли вы, пап-мам, сколько получает ассистент кафедры? Или думаете, что от него далеко ушёл кандидат наук или даже доктор?»
– Нет, – уже спокойно повторил Александр. – Как я решил, так и будет. И позор не в том, что тебе позвонил проректор. Позор сделать то, что он предлагает.
– Ну-ка, ну-ка… – Сергей Петрович с удивлением глянул на сына. – Разъясни отцу да матушке, из чего напёк оладушки?