— И. — Кристина явно не желала слушать все подробности.
— Это счета на погашение кредитов, арендную плату, — продолжил Иван, всё так же потупив взгляд в пол.
— Так что же такого ужасного в этих бумагах. Они приходят каждый месяц. Ты, кажется, у нас занимаешься вопросами финансирования, ни так ли, Иван?
— В том то и дело, что в последние пол года вопросами финансов занимался сам Игорь Петрович.
При этих словах, Кристина вернулась в реальность. Её плечи опустились, и вся она как будто обмякла. Только одно словосочетание "Игорь Петрович" приводило Кристину в состояние ступора. Она попыталась взять себя в руки, ведь для себя она уже решила, что всё, что касается её мужа, её уже не касается. В душе Кристина уже считала себя свободной от замужества с этим человеком. В голове всплыли слова Эльвиры: — " он тебя никогда не отпустит".
— Кристина Павловна, с вами всё в порядке? — Забеспокоилась Света.
— Да. — Кристина собралась с мужеством и открыла папку.
Быстро пробежав глазами по документам, Кристина так и не поняла, что заставило этих замечательных ребят так волноваться. Она отложила папку на диван, подняла глаза и внимательно посмотрела на озадаченные лица молодых людей.
— И чего вы так всполошились?
— Простите, Кристина Павловна, но вы, вероятно, не совсем поняли суть дела, — сказал Иван и в этот раз он смотрел своими голубыми глазами именно в лицо Кристины.
— Нет, Ванюша, я поняла всё абсолютно верно, — Кристина встала, — только, вот чего я не поняла, так это почему вы пришли ко мне, а не к Игорю? Насколько я знаю, мы задолжали банку за четыре месяца, но я ни чем не смогу вам помочь, все счета на имя моего мужа.
— В том- то и дело. Мы ни как не можем связаться с ним, — продолжил Иван, не отрывая восхищенных глаз от своего босса.
— Сколько составляет сумма долга?
— Мы ещё не совсем уверенны…
— Сколько!?
— Примерно — восемьсот тысяч.
— Сколько!? — Вопрос уже прозвучал просто, как крик о помощи. — Неужели у нас такая дорогая аренда?
— Тут дело ни только в аренде! Сама аренда это всего лишь семьдесят тысяч рублей. Но, вот, займ, который был оформлен на нашу, простите, на вашу фирму…
— Займ? Зачем займ, я не подписывала ни каких бум….
— На всех документах ваша подпись.
И тут до Кристины дошло — папка. Та самая, а вернее, эта самая папка, в которой, в тот ужасный день, когда она узнала о гибели тети Любы, лежали какие-то бумаги.
— Значит так, — начала Кристина, — сейчас идем ужинать. Вы снимаете свои куртки и перестаёте мне выкать, а после, на сытый желудок, мы подумаем, что же нам делать дальше.
Натали уже второй час лежала в ванной. Вспененной мочалкой, она, то и дело, терла себя, и подчищала под ногтями. Разбухшие от влаги пальцы рук были уже нереально-белого цвета.
— Надо собраться, надо собраться, — повторяла она сама себе, продолжая тереть пальцы, которые больше не чувствовали боли.
— Ты же сильная, Нэт. Соберись!!! — Заорала она и тут же прикрыла себе рот мыльными руками.
Её взгляд, уже в который раз, скользнул на стоящий в углу ванной комнаты небольшой саквояж.
— Всё кончено, — тихо бормотала она себе под нос. — Тебя ни кто не видел, ни кто, ни чего не знает. Всё будет хорошо. Ты теперь богата.
БОГАТА!
И все же эта мысль не была прочувствованна до конца, не было ощущения реальности.
Натали встала и, не смывая пену, вытерлась полотенцем. Надев халат, она взяла сумку и прошла в гостиную, где горел камин.
Дом, где в данный момент жила Наташа, принадлежал её матери, — Маргарите Семеновне Строгоновой, — которая с очередным любовником отдыхала в это время на Фиджи.
Своё состояние мать Натали заработала четырьмя выгодными браками и удачным вложением капитала, который оставляли ей её покойные мужья.
Наташа всегда подозревала, что её отец и трое отчимов умерли не без помощи её "благоверной" мамаши, но подозрения эти она держала при себе. По рассказам старшего брата Егора, Наташа знала, что их отец был человеком мягким и добрым, он был старше своей жены на двадцать три года и потакал любому её капризу. Но когда отец серьёзно заболел, Маргарита Семёновна не особо заботилась о его здоровье. Егор говорил, что, незадолго до кончины, отец был совсем слаб и почти не ходил, он постоянно лежал в своей комнате, в которую строго-настрого было запрещено заходить, кому бы то ни было, кроме матери.
Отец Наташи и Егора скончался, когда девочке было всего два с половиной года, а Егору девять лет.