– Я? – переспросил мистер Фернсби, подняв тёмные брови. – Сочинять?
– Может, он и не придумывает, – вмешалась Мари Куниюки. Она показала свой телефон. – Он оказался прав насчёт осьминога. Я проверила. У них правда три сердца. И он был прав насчёт улиток. У них тысячи зубов.
Мистер Фернсби хранил молчание. Он позволил сомнению в том, говорит ли он правду, зависнуть в воздухе, как его рука зависала над Авой.
За соседней партой Ава опустила голову.
Хейзел ничем не могла помочь ей. Она могла бы снова спросить о клетках, но никто бы не обратил на неё внимания.
Шанс сменить тему был упущен.
– Конечно, вы можете сами составить собственное мнение о том, что я вам сегодня рассказал, – заявил мистер Фернсби. – Вы можете сомневаться в уроке естествознания, который я преподал вам. Или вы можете открыть свой разум для новых возможностей. Выбор за вами.
– Подождите, – возмутился Мигель Родригес, и улыбка, которая сияла на его лице на протяжении всего урока, погасла. – Так вот о чём всё это? Урок о том, что мы должны открыть наш разум?
Мистер Фернсби прочесал бороду пальцами.
– Это был урок о Них, молодой человек, – сказал он. – Можете делать с этим, что хотите.
Ссутулившись за партой, Ава сидела без движения.
Насколько могла судить Хейзел, мистер Фернсби этого даже не замечал. Он продолжал говорить, и другим ученикам, казалось, это нравилось. Они засыпали его вопросами.
Как выглядят люди, которых выпивают?
Вы знаете кого-нибудь, кто встречал одного из Них?
Сколько Их сейчас в Америке?
Наконец прозвенел звонок. Все встали и начали выползать из класса. Все, кроме Авы и Хейзел.
– Лучшая замена, – подытожил Ной Хейт, проходя мимо парты Хейзел.
– Обожаю Хэллоуин, – поделилась Шерил Джонс. – Ава по-прежнему не двигалась.
– Ты в порядке? – прошептала Хейзел.
Ава пожала плечами.
– Это была всего лишь сказка. – Хейзел коснулась плеча Авы. – Это был дурацкий урок в честь Хэллоуина об открытии нашего разума. Тебе не стоит беспокоиться. Я обещаю.
– Мне просто не нравится это чувство, – наконец очнулась Ава. – Которое появляется, когда я слышу такое.
– Я знаю, – понимающе кивнула Хейзел. – Но ты в безопасности. Поверь мне.
В начале кабинета мистер Фернсби взял свою пыльную книгу со стола мисс Джейкобсон и начал читать. Вероятно, он готовился к своему выступлению для следующего класса.
Хейзел с трудом могла на него смотреть. Он заставил Аву съёжиться и сжаться от страха.
«Кто-то, – решила девочка, – должен что-нибудь сделать».
– Я с ним поговорю, – сказала Хейзел.
– Не надо, – со страхом прошептала Ава. – Он всего лишь глупый учитель на замену.
– Он издевался над тобой, – сказала Хейзел. – Он делал это намеренно.
И это было правдой. Но у Хейзел оставался ещё один нерешённый вопрос. Ей нужно было ещё кое-что сделать.
– Это займёт всего секунду, – успокоила она подругу. – Мы встретимся за обедом.
Она потянула Аву со стула, и когда Ава скрылась за дверью кабинета, Хейзел проверила, действительно ли они с мистером Фернсби остались одни.
Девочка прошла вперёд. Она сгибала и разгибала пальцы.
Хейзел совершенно не знала, как начать. Она хотела сказать что-нибудь мистеру Фернсби о том, что он сделал. О том, как он издевался над Авой и как после этого решил её не замечать.
Он был одним из тех взрослых – она много таких повидала, – которые полагают, что они забавны, когда на самом деле ведут себя мерзко.
Но девочка не находила слов, чтобы сказать ему об этом.
Поэтому вместо этого ученица подошла к мистеру Фернсби и задала ему вопрос, который весь урок не давал ей покоя.
– Где вы услышали о Них, мистер Фернсби? – спросила она. – Откуда вы обо всём этом узнали?
Не поднимая глаз, мистер Фернсби потряс книгой.
– Я много читаю, – ответил он. – Мне нравятся старые книги. О которых большинство людей позабыли.
Хейзел кивнула. Она знала, о каких книгах он говорит.
– Моя подруга Ава, – начала девочка, но не знала, как продолжить. Она опустила глаза. – Я просто хотела поблагодарить вас за урок, мистер Фернсби. И счастливого Хэллоуина.
Она протянула руку.
Мистер Фернсби секунду смотрел на неё. Должно быть, ему показалось странным, – поняла Хейзел, – что ему предлагает пожать руку кто-то на треть моложе его самого.
Или кто-то, кого он считает на треть моложе его самого.
Хейзел невинно улыбнулась.
«Ты двенадцатилетняя девочка, – напомнила она себе. – Просто двенадцатилетняя школьница».