Подошёл Грэхем по кличке Грех, ракетомётчик их отделения: долговязый, нескладный и вечно мрачный. Проводил взглядом промелькнувшего мимо Норрисона, отвечающего во взводе за вооружение, и, насупившись, проговорил:
- А глубоковато уже забрались. И что дальше?
Павел машинально глянул на альтиметр. Да, тысяча двести восемнадцать метров от поверхности, надо же! Вниз, естественно. И светло, как днём. Здесь вообще никогда не бывало темно, факт настолько же впечатляющий, насколько и не шибко объяснимый: иногда казалось, что тут просто светится воздух сам по себе. Хотя и лампы освещения наличествовали также. И источники питания они обнаруживали время от времени. Совершенно непонятно, правда, на каком таком принципе работающие и не сдохнувшие за столько-то лет непрерывной эксплуатации. А ещё тут были без скрипа открывающиеся двери, будто вчера смазанные, равномерно гудящие холодильники в многочисленных торговых комплексах, набитые не пойми чем (учёные с превеликим удовольствием вовсю копаются в этих тайнах), автоматы киберобслуги и исправно работающие эскалаторы, год за годом равнодушно поднимающие и опускающие ленточные ступени. И верхом всему служил тот самый трансмиттер в финиш-камере, по непонятной аналогии расположившийся как раз в самом низу этого кошмарного объёма, что представлял собой на самом деле раскинувшийся вокруг него город. Только аборигенов не было, представителей той самой исчезнувшей расы, построившие это чудо. Зато появились земляне и алгойцы, вклинившиеся сюда и навалившиеся друг на друга всей мощью и смертоносностью вооружений, чтобы кто-то из них, в конце концов, и завладел тем самым артефактом местных, сгинувших непонятно куда и зачем. По мнению Паши, тупик полный. Так воевать можно до бесконечности. Изматывать и изничтожать друг друга месяцами, если не годами, пока хватает ресурсов. Как материальных, так и людских. Тупик абсолютный и безнадёжный.
Грех что-то высматривал поверх балюстрады, что тянулась над зданием напротив. Хоть разведчики и осмотрели периметр, но никто, ни при каких обстоятельствах никогда полностью на них не полагался. И не потому, что не доверял (там-то как раз за каждый свой шаг отвечали, и не только словом), а в силу местной специфики: слишком уж много всего на один квадратный метр. Поэтому и глядели в оба. Всегда.
Норрисон вынырнул, как чёртик из коробки.
- Так, Паша, глянь тут на предмет помещения для раненых, желательно с водоснабжением, а Грех за мной, поможешь установить автопушки и навесные мины.
- А потом? - чуть ли не хором спросили оба.
- Остановимся на пару часиков, надо остальные роты подождать. Окопаемся, осмотримся как следует... Грех, чтоб тебя! Пошли! Потом налюбуешься местными красотами.
Недовольный опять чем-то Грэхем последовал за артиллеристом-универсалом, а Павел оглянулся назад, где обосновался импровизированный штаб. Дубинин как раз о чём-то горячо спорил с Митричем. Взводный что-то доказывал, однако ротный, судя по всему, не соглашался. Рядом с десяток антигравов с ранеными и запасами продовольствия и вооружения, отделение охраны (десять чёрных фигур в броне «ультра-М»), поблизости Винсент, доктор, и Маша, их хирургическая медсестра. Даже отсюда заметно, какая она уставшая и замотанная. Павел вздохнул: шестеро тяжелораненых требовали постоянного внимания, но путь назад, к выходу, чтобы отгрузить их на медботы, требовал не меньшей концентрации. Наверное, всё же правильнее подождать основные силы батальона, чем рисковать и дальше. Прежде всего, жизнями этих шестерых. И жизнью Машеньки...
Он поправил ремень «Борея», встретил чуть оживившийся взгляд Маши, едва заметно кивнул (держись, мол) и двинулся в сторону ближайших зданий, внимательно осматриваясь. Обошёл местную разновидность автобуса, неподвижной тушей перегородившего улицу. Стёкол в туше не было, они разнокалиберными осколками усыпали всё вокруг. Похоже, последствия недавнего взрыва. Что тут сапёры взорвали, если взрывная волна такую мощь набрала? Надо потом уточнить. Хотя это давно уже его не трогало, остался лишь чисто спортивный интерес.
Фигурки десантников нет-нет, да прорисовывались то тут, то там. Странно вообще-то. Судя по донесениям разведчиков, которые сейчас отправились дальше, алгойцев тут не было изначально. Или были, но ушли куда-то, оставив на прощание заряд фугаса. За то говорила логика их поведения в целом. Не зря же сапёры старались. А передышка нужна, ох, как нужна. И дело не в том, чтобы элементарно отдохнуть, прийти в себя, собраться с силами. Просто отдохнувший боец, как боевая единица, куда ценнее бойца измотанного и потерявшего концентрацию и внимание. Аксиома. Тем более до цели ещё прорываться и прорываться, и не факт, что победным маршем.