Тут крутилось несколько человек. Все явно ждали Петра. Вежливо поздоровались, и это его успокоило.
Они вошли в пустое еще помещение, предназначенное под магазин. Застекленная витрина была заклеена серой бумагой. Не все выглядело так, как должно бы. Несколько каменных плит, оторванных от стены, лежали на полу, а в несущей опоре зияла дыра размером со взрослого человека.
— Это представляет угрозу? Может упасть? — Вишневский внимательно смотрел на архитектора.
Петр подошел к колонне и заглянул в отверстие. Некоторые прутья в бетоне разорвало.
— Полагаю, что нет. Но… зачем это совершили? И кто? Тут действовали с безумной силой, — Петр осмотрелся в поисках других последствий взрыва, но все стекла были целы. — Собственно, что здесь произошло-то?!
Поручик наклонился и приподнял брезент, под которым скрывалось нечто продолговатое. Петр замер, словно увидел призрака. На полу лежала мертвая женщина. Та самая, которую он видел прошлым вечером на улице. Красивая…
— Вы никогда не видели ее труп, — скорее заявил, чем спросил Вишневский.
— Видел. Вчера. И он выглядел точно так же.
Петр облизнул сухие губы.
— Прошу вас, не нервничайте. Мы вас ни в чем не подозреваем.
«Только идиот стал бы прятать тело в стене собственного дома», — мысленно ответил архитектор.
Он присел рядом с женщиной. Та была обсыпана каменной пылью и бетонным крошевом, но не могла погибнуть раньше, чем несколько часов назад. На ней была все та же юбка от элегантного серого костюма, но вместо жакета — джинсовая куртка. Две эти части гардероба совершенно не подходили друг другу. Петр протянул руку. Один из мужчин попытался протестовать, но Вишневский остановил полицейского. Петр отодвинул полу куртки, открыв картонную бирку с ценой и пластиковую клипсу магазинного «маячка». Украдено из магазина? Вот только тут не было никаких магазинов.
Он вопросительно глянул на Вишневского.
— Ночной сторож услышал грохот, — пояснил тот. — И когда прибежал сюда, все выглядело ровно так, как сейчас.
Еще мертвый храм торговли — и уже первый мертвый клиент. Это дело на неделю замедлило сдачу торговой части здания. А срок и так уже сдвинулся на месяц из-за изменений в конструкции. Собственно, сейчас было нечем заниматься, кроме как подгонять — как всегда без толку — субподрядчиков. Не было смысла оставаться после работы, чтобы подтянуть дела, сидеть в конторе на выходных. Прогресс в делах совершенно не зависел от Петра, но с каждым днем таяла именно его премия, да и претензии все предъявляли именно к нему. И не хватало силы и уверенности в себе, чтобы прямо ответить, что он думает о переваливании вины на него.
Был понедельник. Он сидел в конторе, делая вид, что работает. По правде же, заняться ему было особо нечем. Он как раз малевал на листке очередные завитушки, когда зазвонил телефон.
— Это Вишневский. Я хотел бы отнять у вас еще немного времени.
— Вы нашли в котельной Янтарную Комнату?
Секундная пауза.
— Просто заскочите в кафешку напротив офиса. Перекусим.
Петр выглянул в окно, чтобы несколькими этажами ниже увидеть полицейского, который как раз прятал телефон в карман. Из кабинета Петр, честно говоря, вышел с облегчением. Спустился на лифте, перебежал через дорогу и присел за столик на тротуаре.
— Я немного поразмыслил над тем, что вы говорили позавчера, — начал Вишневский. — Сопоставил проспект «Солидарности» с пятничной сводкой несчастных случаев. Вы знаете, что я нашел?
— Похоже, знаю…
— Да, они идентичны. Я так понял, вы были свидетелем того несчастного случая?
— Самого столкновения я не видел. Увидел ее уже мертвой, лежащей на улице.
Вишневский положил на столик два снимка. На первом была женщина с проспекта, на втором — из центра.
— Этих вы уже знаете, а теперь остальные.
Он выложил на столик еще несколько фото той же женщины. Все были сделаны после смерти.
«Словно кукла Барби в разных версиях», — подумал Петр и глянул на полицейского, ожидая объяснений. Тот отпил кофе и спросил:
— Вы знаете, кто это?
— Понятия не имею.
— Моника Левандовская. Это ничего вам не говорит?
— Что-то вроде бы припоминаю…
— Она с вами училась.
В голове Петра провернулись соответствующие шестеренки. Он вскинул брови.
— Да, возможно… Я даже не знал ее имени. Не думаю, чтобы она меня помнила.
Полицейский допил кофе и оперся о столик, глядя архитектору прямо в глаза.
— У нас в морге — семь тел. Одинаковых: отличаются только одеждой. У одной — свежий шрам на предплечье. Эти семь тел… представляют собой проблему.