— Говорил же уже: я верю в вашу невиновность. Вы не убийца, вы — ключ. Как-то вы со всем этим связаны. И я надеюсь, то, что вы в камере, что-нибудь изменит. Если погибнет еще одна — я вас немедленно отпущу.
— Супер! — Петр вскинул голову и добавил с сарказмом. — Жду не дождусь очередного трупа.
Его разбудил скрип петель решетки. Снаружи было светло. Он сел на нарах и протер глаза. Чувствовал дурной привкус во рту и мечтал о зубной пасте.
— Нашли еще одну в деревушке под Миколайками, — проворчал Вишневский. — У вас есть там дача, верно? На этот раз — утонула в озере[19].
— Мне жаль. Так я свободен?
— Да. Но я рассчитываю на вашу помощь, если появятся… другие.
— И я должен с вами сотрудничать? Вы же можете в любой момент отправить меня за решетку.
— Я просто хочу распутать дело.
— А можете гарантировать, что, если снова найдете труп в моем шкафу, не арестуете меня?
— Не могу.
— Тогда я не скажу вам, когда найду новый труп, лады? — Петр встал и накинул измятый пиджак. — Полагаю, это простое и логичное решение.
— Закон требует от вас сообщать…
— И как мне уважать закон, если закон не уважает меня?!
Вишневский вздохнул и сказал печально:
— Вы знаете, как устроена польская полиция? Это бетон. Из восьми свидетельств о смерти семь вернулись как неверно заполненные. Потому что продублированы личные данные. Я сейчас сражаюсь с одной офисной овцой, которая хочет сообщить о смерти семье. Восьмикратно. Потому что она не может вложить листок в папку, если не отметит там подтверждение идентификации трупа, сделанного кем-то из близких. Не знаю, как поступит мой преемник, — а дело у меня наверняка заберут, — но пока его веду, я буду верить в вашу невиновность и сделаю все, чтобы вас никто не беспокоил.
— Может… — начал архитектор, пойманный врасплох внезапной словоохотливостью полицейского. — Может, я хотя бы пивом вас угощу?
Недалеко был небольшой, пустой уже в эту пору паб. Петр перешел с Вишневским на «ты» и хотел было провести с ним остаток вечера, но тот выпил два пива и заявил, что должен идти. Петр остался в баре один. Паб был идеальным: темный, уютный и не слишком громкий. Петр опорожнил три кружки и сумел пересказать бармену все, что случилось с ним за последние несколько дней.
— И как удрать от этого кошмара? — спросил напоследок.
— Торговый центр, дача… — Бармен покачал головой. — Она появляется там же, где и вы бываете. Может, это неразделенная любовь? Езжайте туда, куда не поехали бы с женщиной. По крайней мере, тогда эти несчастья будут происходить вдалеке от вас.
Розовая неоновая реклама пива тихо гудела над баром.
— Например?
— На Шпицберген. Куда бы вы не взяли женщину. Холодновато для бабы, нет?
— Для меня тоже…
Приглушенный свет и душный, несколько задымленный уже воздух усыпляли Петра. В камере он проспал всего несколько часов — и неспокойным сном. Поэтому сейчас расплатился и вышел.
«Хороший бармен, — подумал, — как психоаналитик: утешает и помогает. Не верит ни единому слову, но, пока клиент при деньгах, это не имеет значения».
Вернулся домой на такси. Львиная доля гардероба уже ни на что не годилась. Окровавленные и порванные тряпки он упаковал в большой полиэтиленовый мешок и вынес на свалку. Принял душ, заглянул на кухню, чтобы выпить кефиру и проглотить мультивитамин, а потом, пошатываясь, направился в спальню. Уснул почти мгновенно.
Моника поцеловала его в щеку и встала с постели. Он слышал, как она идет босиком в ванную и что-то ему говорит. Невнятно пробормотал в ответ и проснулся. За окном начинало темнеть.
«Неплохо, — подумал. — Сбил себе настройки внутренних часов, но хотя бы сны у меня приятные».
Встал, почистил зубы и съел нечто среднее между завтраком и ужином. Просидел до двух ночи, пытаясь набросать портрет Моники. Исчеркал страниц двадцать бумаги, но добиться сходства с оригиналом так и не смог. Потом снова поел, почистил зубы и пошел спать.
Проснулся внезапно — с чувством, будто что-то пошло не так. Глянул в сторону окна. Небо на востоке уже розовело, а будильник показывал половину третьего. Петр приподнялся на локтях и аж подпрыгнул. Вторая половина постели была теплой, а одеяло отброшено так, словно кто-то только что встал. И снова этот запах духов…
Он сел, вслушиваясь в темноту. Боялся зажечь лампу. Видел с кровати краешек пола в прихожей — и узкую полоску света на нем.
19
И неудивительно: Миколайки находятся рядом с такими крупными озерами, как Талты и Миколайское.