— О! — воскликнула Джойс. — Интересно. Это то, что надо.
— Естественно, подозрение падало на супруга. Ему была выгодна смерть жены: он получил хотя и не сотни тысяч, но все же солидную сумму — восемь тысяч фунтов. У него не было своего состояния, но он отличался экстравагантным вкусом и был неравнодушен к дамскому обществу. Мы осторожно выяснили, насколько обоснованны слухи о флирте Джоунза с дочерью врача. Оказалось, что их дружба прекратилась месяца за два до смерти миссис Джоунз. Сам врач, человек весьма уважаемый, был смущен результатами повторного вскрытия. Ведь тогда его вызвали около полуночи, и он видел, как страдали все трое. Он понял, что состояние миссис Джоунз критическое, и велел принести из его кабинета опиум для успокоения болей. Однако спасти миссис Джоунз не удалось. Но у врача и мысли не было, что совершено преступление. Он был убежден, что причиной смерти была разновидность ботулизма. На ужин, кроме омаров, подавали салат, бисквитное пирожное с кремом, хлеб и сыр. Правда, к приходу врача от омаров ничего не осталось и консервная банка была выброшена. Он расспрашивал служанку — Глэдис Линч. Та не переставая плакала и повторяла, что консервы не казались испорченными.
Таковы факты, которыми мы располагали. Если Джоунз и дал жене яд, то вряд ли сделал это во время ужина, потому что все трое ели одно и то же. И еще одна деталь: он вернулся из Бирмингема перед самым ужином, стол уже был накрыт, и у него не было возможности заранее подложить что-либо в пищу.
— А компаньонка? — спросила Джойс. — Эта жизнерадостная особа?
— Мисс Кларк мы не забыли, — закивал сэр Генри. — Уверяю вас. Но у нее не было мотива для преступления. Миссис Джоунз ей ничего не завещала, поэтому со смертью своей благодетельницы ей опять было бы нужно как-то пристраиваться.
— Да, пожалуй, это оставляло мисс Кларк вне подозрений, — задумчиво сказала Джойс.
— Вскоре один из моих помощников докопался до нового факта, — продолжал сэр Генри. — После ужина мистер Джоунз пошел на кухню и велел приготовить рисовый отвар для жены, которая плохо себя почувствовала. Он сам отнес ей этот отвар в спальню. Казалось, это можно было бы считать уликой.
Мистер Петерик одобрительно кивнул.
— Налицо мотив, — загнул он один палец. — Удобный случай, — загнул второй. — Легкий доступ к ядам: служащему фармацевтической фирмы нетрудно добыть яд.
— И человек сомнительной морали, — добавил священник.
Реймонд Уэст взглянул на сэра Генри:
— Почему же вы его сразу не арестовали?
Сэр Генри чуть заметно улыбнулся:
— Тут нас постигла неудача. До сих пор все шло гладко, а тут вдруг неожиданность. Джоунз не был арестован, потому что мисс Кларк показала на допросе, что отвар выпила не миссис Джоунз, а она сама.
Мисс Кларк, как обычно, зашла вечером в спальню миссис Джоунз. Та сидела в кровати, а чашка с отваром стояла около нее. «Я неважно себя чувствую, — сказала она. — Напрасно на ночь ела омаров. Попросила Алберта принести чашку отвара, а вот теперь расхотелось». «А жаль, — ответила мисс Кларк. — Отвар такой хороший, без комков. Глэдис хорошая кухарка, теперь мало кто умеет так готовить отвар. Я и сама не прочь отведать его, мне так хочется есть».
— Я должен пояснить, — сказал сэр Генри, — мисс Кларк очень беспокоила ее полнота, и она сидела, как теперь говорят, на голодной диете. «Ну так и пей его, — сказала ей миссис Джоунз. — Если господь сотворил тебя полной, так и будь такой. Пей — это тебе не повредит». Тут мисс Кларк и приговорила всю чашку. Это разбивало нашу версию о муже в пух и прах. К тому же Джоунз дал вполне удовлетворительное объяснение фразам на промокательной бумаге. Он сказал, что писал брату в Австралию ответ на его просьбу дать взаймы денег. В письме он напомнил брату, что полностью зависит от жены и сможет помочь ему только после ее смерти. Он писал, что сотни и тысячи людей находятся в таком же положении.
— Значит, версия полностью отпала? — спросил мистер Пендер.