Я аж взвыла:
— Да за каким моргом мне нужны эти гнилые люфты, Рэйху? Ладно еще математика и кембала, но люфты…
— За таким, — коротко ответил муж и глянул грозно. — И я тебе сколько раз говорил, ты высокородная ильма, ты не можешь изъясняться, как портовая девка. Я скажу Лийэне, чтобы она получше следила за твоим словарем.
Я только губу от злости закусила, потому что горничная Лийэна была той еще пилой. Пилила и пилила с утра до ночи. Да вежливо еще так, аж зубы сводило.
— Держите голову ровно, хозяйка.
— Высокородные ильмы не едят птицу руками, хозяйка.
— Высокородные ильмы не ругаются… Не бегают… не прыгают с обрыва в озеро. Плечи ровнее!.. Не рыбачат и не варят рыбную юшку на костре. Не позволяют себе спать до обеда. Не. Не. Не. Не…
И единственной отдушиной во всем этом кошмаре были те занятия, которые со мной проводил Рой. Каждый день по одному часу мы с ним бегали, или стреляли из самострела, или дрались на ножичках, или без ножичков боролись. Правда, все занятия, кроме бега, проходили во дворе, под неустанным контролем Рэйху, который замечал каждый мой даже самый маленький промах, но даже это позволяло мне расслабиться и почувствовать себя живой.
А муж следил за тем, как старший раб учит меня делать подсечки и перебрасывать через бедро, и бормотал недовольно:
— Поздно начали. Поздно. И времени мало, ни морга не успеваем! Руки как держишь, Эстэри?! Это оружие, а не столовый нож… Хотя ты и столовый так держишь, что сдохнуть хочется…
И первого дождня[23] у меня сдали нервы. Я проснулась рано, еще до рассвета, прислушалась к тому, как за стеной посвистывает носом Лийэна, как шелестит за окном неспешный дождь, вытащила костюм для борьбы, который мне Рэйху специально из самой Ильмы заказывал, открыла пошире не запертое на ночь окно — и выскочила вон. Свобода! Я непрерывно бежала в сторону моря, оставив за собой поселок, Большое Озеро, дома, Дворы, хозяев и рабов, бежала, бежала, пока в воздухе не запахло песком и водорослями, а в боку не закололо от приятной усталости.
Полчаса я просто лежала на песке, подложив руки под подбородок и неотрывно следя за тем, как серые волны накатывают на берег. И плевать мне было и на непрекращающийся дождь, и на холод, и на ноющие ноги — а ведь надо было еще возвращаться назад — и даже на то, что — я точно это знала — в прибрежных кустах за моей спиной сидел упрямый в свой заботе раб. И точно так же, как я неотрывно смотрела на море, он смотрел на меня. Я затылком чувствовала его осуждающий взгляд и, казалось, даже слышала шепот возмущенных мыслей:
— Под дождем, на мокром песке… Простудитесь, хозяйка!
Обязательно простужусь и умру в самом расцвете! Уж лучше смерть, чем жизнь в мучениях…
Назад мы бежали рядом, так и не сказав друг другу ни слова.
И честное слово, мне было чудовищно хорошо! Наверное, как никогда в жизни.
— Отдохнула? — бросил мне с порога Рэйху вместо приветствия, стоило нам вернуться, и я невозмутимо кивнула. — Тогда, думаю, к утру успеешь еще написать эссе по экономике Первого Королевства люфтов.
— Легко, — я мило улыбнулась, хотя очень сильно хотелось послать в Бездну этого тирана-учителя, да в такую глубокую, чтоб он и выхода не нашел, но я точно знала: сделай я это сейчас, поспать мне вообще не дадут и заставят не только эссе писать, но и еще интегралы — чтоб их морги разодрали — решать принудят. — Вы самый заботливый муж в Ильме, Рэйху, только любимые темы мне всегда задаете.
Муж в ответ удовлетворенно хмыкнул и перевел вопросительный взгляд на Роя.
— Три с половиной часа, — сдал меня с потрохами раб, и Рэйху поджал губы.
— Ай-ай, Эстери! Один уль[24] за три с половиной часа? Рой, с пробежками Эстэри хорошо придумала, ты не находишь?
— Хорошо побегали, — согласился раб. Чудовище. Он даже не запыхался.
— Ну и молодцы. Каждый десятый день теперь будете на море бегать, раз вам обоим так понравилось.
Я скрипнула зубами и выдавила сквозь улыбку:
— Отличная идея, Рэйху. Морские пробежки очень бодрят… А в какой, скажите, день я смогу просто отдохнуть?
— На отдых ты пока еще не заработала. Иди эссе пиши, балбеска.
Когда два дня спустя к нам на ужин пожаловали Мэй с женой и Маарит с мужем, я чуть не завизжала от восторга, и только яростный блеск глаз Лийэны да насмешливо вздернутая бровь Рэйху помогли мне удержаться на месте, а не пуститься в пляс.
Маарит смотрела на меня, выпучив глаза, когда я старательно нарезала на маленькие кусочки поданную к обеду рыбу и не менее старательно ее потом пережевывала.