— Была не в том состоянии, чтобы учить? — спросил Рэйху, прикрывая глаза, и тут же добавил задумчиво:
— Не знал, что ты ее помнишь. Мне казалось ее привозили еще до твоего рождения.
— После.
И пусть я была совсем малышкой. Чуть старше двух лет, думаю, потому что батюшка уже привел в дом вторую жену, но она еще не успела родить свою старшую дочь. В тот день родитель решил вывести нас на ярмарку. Одни-то у нас женщины редко ходят — если сирота только или вдова. Или при Храме служка, та тоже еще может пробежаться по улицам в одиночку. Ну, и девки из Грязного Двора, тем на правила приличия вообще наплевать, на все, а не только на такие.
Но в те времена я об этом еще не думала, до пятнадцати мне было еще далеко, а значит, все ворота поселка были передо мной открыты, а все дороги стелились ровным полотном. Батюшка вывел нас на прогулку, но, как водится, застрял в первом же инне[26], однако мы все равно хорошо погуляли.
Мои старшие сестры говорили, что я не могу всего этого помнить, однако же я помнила. И сахарного петушка на палочке, и скоморохов, и кукольный театр, и внушительных размеров толпу, что собралась вокруг клетки, в которой сидела седая горбатая старуха. На ее шее было железное кольцо, какое надевают на сильных, но, к сожалению, свихнувшихся магов, а на ногах кандалы, будто клетки для ограничения свободы было недостаточно.
Старуха сидела на пятнистой шкуре, принадлежавшей когда-то, скорее всего, дикому или домашнему васку, и не глядя по сторонам, крутила колесо деревянной прялки.
— А почему она в клетке? — шепотом спросила, кажется, Вирра.
— Так пряха же, — ответил кто-то из толпы. — Боятся, что убегет.
И в этот момент старуха подняла взгляд и посмотрела прямо мне в глаза, а мне стало так страшно, что я расплакалась, и плакала, плакала, все никак не могла успокоиться, Мэй был вынужден нести меня домой на руках, но и после этого я не хотела его отпускать, боялась, что тот, кто посадил ту старую пряху в клетку, обязательно придет и за мной.
Не помню, кому удалось меня успокоить, но уверена, именно с той короткой встречи началось мое безумное увлечение пряхами. Я не отставала от старших сестер до тех пор, пока они не прочитали мне все сказки, в которых пряха судьбы была главной героиней или о ней упоминалось хотя бы раз. Я рисовала прялки, я пыталась прясть сама и не раз попортила нервы мачехе, надо сказать, пока Мэй не догадался подарить мне веретено. Простенькое и деревянное, он сделал его сам, чтобы я хоть на день оставила всех в покое…
Я отстала от них на месяц. Причем первую седмицу из этого месяца я не могла сидеть, потому что родитель выпорол меня за то, что остригла наголо его любимого хорда[27]. Ну, просто веретено-то Мэй мне сделал, а вот тем, чтобы раздобыть младшей сестренке хоть клок шерсти, не озаботился. Нет, молочные лэки, которых стригли строго два раза в год, в нашем Дворе, конечно, были, но они до икоты пугали меня своими крутыми длинными рогами, а хорд — вот он, рядом, с большими ушами, теплым языком и грустными глазами. И пусть, что зубы у него гораздо острее и смертельнее, чем у лэки, я знала, что хорд никогда не навредит никому из детей.
В общем, обрила я хорда самым безобразным образом, за что и получила. Счастье еще, что батюшка не отобрал с таким трудом добытую шерсть!
Сначала я просто играла в пряху. Пряла тонкие нити, плела из них тонкие браслетики, колечки или амулеты — все точно так, как в книгах про прях было написано. Где-то через полгода мне надоела шерсть, и я решила попробовать с волосами. Вооружилась острой бритвой — той самой, что на хорде успела опробовать — и ночью, пока все спали, оттяпала у Маарит половину косы. Волосы я, ясное дело, спрятала (каждая настоящая пряха знает, что именно на этом в первую очередь можно погореть) и до последнего стояла на своем, кричала, что это не я, даже тогда, когда у родителя рука пороть устала.
Ну, а когда синие полосы на спине, а главное, на том месте, что чуть пониже, зажили настолько, что можно было сидеть, не морщась при этом, я стала выдергивать из припрятанной косы по волоску и прясть судьбу. Нет, поначалу-то я не знала, что мои амулеты чего-то стоят, но когда удача, которую я так старательно призывала к своей любимой сестре, стала ходить за ней по пятам, я с ужасом поняла, что игры кончились.
Я экспериментировала с формой и размером, с соотношением шерсти, волос и крови, пристально следила за результатом и спустя полгода сделала два неутешительных вывода. Первый: я ничего не могла сделать для себя. Второй: и в этом деле, как и во всех остальных, я звезд с неба не хватала, поэтому максимум, на что были способны сделанные мною амулеты — это принести немного везения. Вот и все.
27
Хорд — домашнее животное, одно из многочисленных животных-компаньонов, обладает острым чутьем, хороший охотник, чаще всего их заводят многодетные семьи, так как хорды очень хорошие няньки.