— Что привело тебя в мой дом, отче? — спросила я, а когда Дафу-на-Йо запрокинул голову и отыскал меня взглядом, поняла, что правильно я решила не открывать ему ворота. Уж больно много было жадного, нетерпеливого огня в его взоре.
— Вели слугам, чтобы впустили меня, — крикнул батюшка, ни секунды не сомневаясь в том, что я, не раздумывая, выполню приказ.
— Хорошая жена не принимает у себя посторонних мужчин, пока тело ее мужа не предано земле, — чинно ответила я и отвернулась, не обращая внимания на разъяренный рев:
— Эстэри!!! Моржье отродье!!
Вслед за батюшкой явился другой родственник, но тут меня дворовые даже тревожить не стали, разумно предположив, что если хозяин Адо-са-Куули не особо жаловал, то и хозяйка его видеть не захочет.
Четверо жрецов из Храма пришли, как им и положено было, ближе к закату, перевязали завернутое тело моего мужа красными хайу[30] и под завывание всего Двора унесли Рэйху-на-Куули в его последнее путешествие.
Остаток вечера и всю ночь я сидела за осиротевшим письменным столом и ревела, как рыба-плач.
Если бы в день моей свадьбы мне кто-то сказал, что я буду плакать, узнав о смерти мужа, я бы рассмеялась. Теперь же я готова была весь свой смех отдать коварным веям, лишь бы Рэйху не умирал.
Но он умер, а я осталась наедине со своими страхами и проблемами, которые никто кроме меня не смог бы решить.
Начать с того, что жрецы назначили прощание с Рэйху на первый день после Новорожденной Звезды, и я без подсказок Роя и советов мужа поняла: что-то здесь нечисто. С чего бы иначе храмовникам тянуть с погребением восемь дней, когда обычно церемонию проводили в течении ближайших суток?..
Не успокоило меня и то, что после своего визита ни батюшка, ни Куули-са не вернулись, чтобы вновь попытаться проникнуть в мой Двор. Кроме того, время шло, а Рой с обновленными печатями и грамотой от Наместника все не возвращался.
Чтобы не думать и не бояться, я дни напролет решала какие-то немногочисленные хозяйские дела или, будто в наказание, зубрила историю люфтов. В общем, старалась занять себя чем угодно, а вечером седьмого дня, часа за четыре до Новорожденной Звезды, зачем-то — даже не помню зачем — зашла в спальню мужа, да так и замерла на пороге.
Рэйху-на-Куули сидел в своем кресле с таким выражением лица, будто ему удалось провернуть какую-то удивительно каверзную штуку, как тогда, когда он вывесил над крышами Двора простыню, измазанную карфьей кровью.
— Рэйху? — я прижала руку к груди, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Вы…
Полтора года замужней жизни приучили меня не задавать глупых вопросов. Уж что-что, а глупостей мой муж не прощал, откровенно высмеивая их. Вот и сейчас я не знала, что сказать и как поступить. Спросить о чем?
— Рэйху, это вы? — самый глупый из всех возможных вопросов.
Конечно, это он! При всем желании никто не смог бы подделать замысловатую сеть морщин на красивом когда-то лице и причудливо торчащие в разные стороны, всегда всклокоченные, жесткие, как шерсть хорда, белые от старости волосы. И глаза. Глаза бы точно меня не обманули, потому что никто и никогда не смотрел на меня так, как Рэйху. С легкой насмешкой, признательностью и прямо-таки согревающей гордостью.
— Вы живы? — еще хуже.
Конечно, он умер. Жрецы забрали его в Храм и, полагаю, давно совершили обряд, вот только земле еще не предали. Ждут чего-то. Возможно, дозволения Наместника…
— Что происходит?.. — ну, тут мне и самой следовало бы догадаться. — Как это возможно? Я ведь не одна из говорящих с призраками.
Вот бы был сюрприз! Говорящие не были такой редкостью, как пряхи, но тоже очень ценились. Чаще всего они вертелись в Ильме, промышляли сыском или работали на королевских шерхов. Я одной из них совершенно точно не была, ибо за всю свою жизнь не встретила ни одного призрака, хотя, если верить сплетнице-Маарит, их в Озере было полным-полно.
— Ты — нет, — проговорил Рэйху после того, как я нашла в себе силы, чтобы подойти к столу и, протянув руку, дотронуться до плеча мужа. Хотя бы попытаться, потому что пальцы, не встретив на своем пути препятствия, прошли сквозь бесплотное тело призрака, ухватившись за пустоту. — Да и я тоже, хотя с одним призраком я разговаривал довольно долго и вполне себе регулярно.
Он усмехнулся своим мыслям и, видя мое недоумение, все же сжалился:
— Мой отец. Бывший глава рода. Меня, если честно, уверяли, что это проклятие. А оказалось, что благословение.