— Я не понимаю, — прошептала я, хотя, если быть до конца честной, все-то я поняла еще до того, как увидела призрак Рэйху. И то, почему Рой до сих пор не вернулся, и почему батюшка и Адо не требуют моего внимания и не пытаются проникнуть во Двор. Может, всех подробностей я и не знала — да и откуда? — но какие-то подозрения у меня были. Пугающие и неутешительные, нo до того, как призрак мужа их озвучил, они были всего лишь подозрениями…
— Мы зря недооценивали твоего отца, — проговорил Рэйху. — Как выяснилось, он знал о том, что ты пряха.
— О, нет…
— Не вини себя, Эстэри, дети вообще плохо умеют держать что-то в тайне, но ты старалась. Просто он догадался.
— Догадался… — я сжала руки в кулаки и зажмурилась, потому что на миг показалось, что мир вокруг меня покачнулся, а стены спальни растаяли, превратившись в жесткие прутья клетки, из которой мне не выбраться до скончания дней.
— Не смей падать в обморок, Эстэри! — грозно окликнул меня муж. — У тебя нет на это времени.
Хотелось возразить, что как раз теперь-то мне спешить некуда. Если батюшка рассказал о моем даре Наместнику — мои дни на свободе сочтены.
— Я говорил тебе много раз. Повторю снова: безвыходных ситуаций не бывает и иногда, чтобы выйти из комнаты, стоит воспользоваться входом.
Я моргнула. Иногда Рэйху говорил уж слишком заковыристо. Какой, к моргам, вход?
— Твой отец продал тебя дважды: один раз мне и один раз Адо-са-Куули. По их замыслу, после моей смерти тебя бы выдали за ублюдка, и не думая интересоваться, хочешь ты этого или нет…
— Но…
Но был же закон! Закон, который защищал вдов от подобных действий. За этим следили очень строго и показательно карали преступников. Не для этого ли при каждом Храме находился посланник Короля…
— Посланник! — я вспомнила, какие взгляды он на меня когда-то бросал. Проклятье, мы с Маарит были слишком глупы, и перепутали алчность с желанием.
— Именно, — призрак Рэйху кивнул. — Но после того, как ты не открыла ворота, они решили действовать по-другому.
— И отец продал меня в третий раз, — догадалась я. — Наместнику.
Неизвестно, что еще хуже: войти в Комнату Короля или в клетку Наместника. Я горько усмехнулась.
Еще десять минут спустя я вышла из спальни мужа в поисках кого-нибудь из рабов. Не знаю, было ли это распоряжением Роя, или они действовали по собственной инициативе, но после того, как старший раб покинул Двор, в поле моего зрения почти всегда был один из них.
— Мне нужна помощь, — шепнула я, отыскав глазами массивную фигуру.
— Конечно, хозяйка.
И глазом не повел, когда я, вытащив из гардероба переметную сумку, велела:
— Прялку разбери и детали сюда сложи…
Рэйху, конечно, велел, чтобы я взяла только самое необходимое, но что-то внутри меня подсказывало, что пора мне учиться думать самой, а не жить чужим умом.
— Колесо в сумку не войдет, — спокойно заметил раб.
— Не страшно. Его я понесу в руках.
Итак, прялка, веретено, шкатулка с украшениями — Рэйху дарил их редко, но всегда что-то совершенно сказочное по красоте и, вероятно, баснословное по цене — сменное платье, мамины чимы, черный джу… Костюм!
Я скрылась в гардеробе, чтобы переодеться в костюм для бега и еще раз прокрутила в голове все, что мне предстоит сделать в ближайшие несколько часов.
Незаметно покинуть Двор, пробраться на главную площадь Озера — опять-таки незаметно, войти в Ратушу и, наконец, войти в Комнату Короля. Благо, именно сегодня была та единственная ночь в году, когда ее открывали, чтобы принести в жертву сияющему зеркалу двенадцать юных дев.
— Одной больше — одной меньше, никто и не заметит! — уверял меня Рэйху. — Ты, главное, спрячься так, чтобы тебя никто не видел и шагай на свет последней.
— А может, я лучше где-нибудь в лесу спрячусь? Я выживу, я смогу!
— Я не хочу, чтобы ты выживала, — мягко перебил меня призрак. — Я хочу, чтобы ты жила. А там тебе ничего не грозит: ни обморожение, ни хищные звери, ни голодная смерть. Верь мне, детка.
Там… За тридевять земель, чужие люди, другие традиции, непонятная жизнь, тогда как здесь все было знакомо и привычно. Не хочу, боюсь…
— Ты сможешь вернуться, — обещал мне Рэйху. — Как только о тебе тут все забудут, ты сможешь вернуться, не в Озеро, конечно, в какой-нибудь другой городок…
— Правда?
— Когда это я, интересно, тебе врал?
Никогда… Поэтому я и поверила на слово и бросилась, не раздумывая, собирать сумки. Ох, что же ты творишь, глупая девка? Напрасно тебя называли моржьем отродьем! Ты дочь васку и лэки. Трусливая, ленивая и совершенно безмозглая. Взгляд задержался на замершем в ожидании новых указаний рабе, и я неожиданно для себя спросила: