— Как тебя зовут?
— Юфий.
Глупо, потому что все рабы на одно лицо. Я Роя-то отличаю от остальных только потому, что на его поясе висит отличительная цепочка. Впрочем, нет. У Роя взгляд совершенно другой. И вот вроде то же смуглое лицо в обрамлении черных прядей, те же карие, шоколадные глаза, а все равно отличие есть.
— Спасибо тебе за помощь, Юфий. Можешь идти.
И удивленно моргнула, когда раб не сдвинулся с места.
— Вам нельзя выходить за ворота, хозяйка, — хмуро сообщил он и упрямо скрестил на груди руки. — Я не пущу вас.
Я растерялась. С таким открытым противостоянием не решался выступить даже Рой… А что если они уже чувствуют, что мне недолго оставаться их хозяйкой? Что если какой-нибудь столичный маг уже начал работу над тем, чтобы перенести печати Рэйху на Адо-са-Куули?
— Ты не понимаешь, Юфий, — как можно более мягко возразила я.
— С меня старший братка голову снимет, если с вами что-то случится, — проворчал раб, вырывая у меня из руку сумку. Ох, вернулся бы он живым и здоровым, чтобы ее снять…
— Он вернется, — тут же заверили меня. — А за воротами следят, вы не сможете пройти незамеченной. Мы с братками вас своим путем проведем. Вам ведь в Ратушу?
— Я ведь запретила слушать мои мысли! — сквозь слезы пробормотала я.
— А Рой и не слушает никогда, — Юфий пожал плечами. — И перчатки наденьте. Сегодня морозная ночь, а у вас кожа нежная, немедля цыпки схватятся.
Пришлось надеть перчатки, шапку и коротенькую шубку, и только после этого мне, окруженной пятью рабами, позволили покинуть дом.
Я не оглядывалась. Торопливо шла по вытоптанной между высоченными сугробами тропинке и смотрела в спину шагавшего впереди раба. По словам Юфия, за домом следили со дня смерти Рэйху, но только вчера утром вокруг него выставили караул.
— А почему вы мне сразу об этом не сказали? — возмутилась я.
— Братка Рой не велел вас расстраивать.
Бездна его задери, этого Роя!
— А караул? Они что же, никого не оставили охранять калитку для слуг?
Юфий отвел глаза и нехотя ответил:
— Да был тут… один.
Морги… Мне стало страшно. До меня только сейчас стало доходить, что сегодняшней ночью решится не только моя судьба. Только что мои рабы избавились — возможно, даже убили! — одного из соглядатаев. Сколько судеб они изменили ради меня? Одну? Больше? Были ли у него жена и дети? Родители, сестры?.. А ведь он не единственный, кто пострадал из-за меня. К утру изменятся судьбы всех слуг и дворовых Двора Куули и, что самое печальное, скорее всего, не в лучшую сторону.
Я остановилась и все-таки оглянулась на чернеющую за спиной махину дома. Темная фигурка на фоне окна моей спальни — Лийэна. Свет на кухне. На стайне…
— Хозяйка?
Рывком сдернула перчатку с правой руки, сняла кольцо с безымянного пальца — подарок Рэйху на свадьбу, когда-то символ хозяйки, теперь печать вдовы, последняя печать, которую не нужно заверять у Наместника и освещать в Светильне. Та защита, которая не позволяла кому бы то ни было посягнуть на свободу вдовы, вновь выдать замуж против ее воли или лишить всего. В борьбе против Наместника мне это мало поможет, а вот справиться с местными желающими поживиться за счет чужого горя я смогу.
Думаю отец и Куули-са — оба или по отдельности, не знаю, смогу ли когда-то узнать об этом более подробно — планировали держать меня в доме до самой свадьбы. Не удивлюсь, что и кольцо бы у меня отняли. Хотя отец с таким пренебрежением относился к моим умственным способностям… Думаю, он даже мысли не допускает о том, что я способна на такое…
А я способна. И именно сейчас, когда во Дворе еще не появился новый хозяин — а я была уверена, что он появится в самые ближайшие сроки — не ради того, чтобы насолить напоследок, а во имя будущего людей Двора Куули.
Я вспомнила, чему меня учил муж, о чем рассказывали жрицы на уроках домоводства, опустилась на одно колено и, расчистив от снега небольшой островок земли, прижала к нему последнюю печать, шепнув:
— Отпускаю.
Адо-са-Куули очень удивится, обнаружив, что в его Дворе нет ни одного человека. В моих силах сделать так, чтобы люди не перешли к нему по наследству, а сами решали, приносить ли присягу новому хозяину или поискать счастья в другом месте.
Я сделала что смогла.
— Вас я тоже отпускаю, Юфий, — проговорила я, глядя на раба снизу вверх.
— Боюсь, что это невозможно, — он вдруг усмехнулся, и я несколько раз моргнула от удивления — уж больно редко рабы проявляли какие-либо эмоции, не замешанные на заботе о хозяевах. — Позвольте я помогу вам подняться. Земля холодная, простудитесь.