Позже я поняла, что именно в этом и была моя ошибка: надо было все-таки смертоубийство на алтаре совершить, а уже оттуда нужное количество крови — знать бы еще, сколько ее нужно! — на простыни перенести. Но хорошая мысля, каждому известно, приходит опосля. Поэтому когда из карфы исчерна-алым потоком хлынула кровь, я тихо взвыла и схватилась сначала за голову, а потом уже за рыбину, из которой текло и текло — на пол, на ковры, на красное свадебное платье, на бежевый костюм жениха…
— Ой-е-е-е!
Сначала я избавилась от жертвы: вбежала в жертвенник и, разложив под медным конусом ритуальный огонь, поплотнее закрыла за собою дверь, чтобы запах гари в спальню не просочился. И уже после этого стащила с себя свадебное платье и принялась за уборку.
На мое счастье, бегать до студни за чистой водой мне не пришлось. У Рэйху, видать, и впрямь денег было намного больше, чем у батюшки, потому как между жертвенником и кладовой, где мой муж хранил свои костюмы, обнаружилась комната с краной. Я три года назад, когда, прыгая с обрыва в Озеро, ногу до кости разодрала, у столичного лекаря была — батюшка решил, что с таким шрамом за меня не только Король, самый захудалый жених в Озере и медной чешуйки не даст, вот и отправил на лечение. Вот там-то, в мажьем госпитале, я эту крану впервые и увидела. А не узнай я три года назад, как из нее воду добывают, ни за что бы не поверила, что если у двух серебряных отростков, что из стены торчат, в разные стороны головы отвернуть, они холодной и горячей водой плеваться начнут. Правильно люди говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А шрам… Так он исчез — и следа не осталось.
Увы, но ничего хотя бы отдаленно напоминавшего ведро, я в комнате не обнаружила. Здесь вообще было как-то пусто: три крюка в стене, на которых висели два полотенца и один мужской халат, лохань для купания, намертво привинченная к полу, большая причудливая ваза с узким дном и широким горлом — не знаю, кто и с какой целью ее сюда поставил, но я только обрадовалась возможности оживить успевший завянуть невестин букет, все-таки мне его Маарит подарила, жалко, если он быстро погибнет — да странной формы стеклянная миска, обыкновенная, белая, но с дыркой на дне и почему-то приклеенная к стене примерно на уровне моего пупка. Пахло из нее сладкими фруктами, но для чего она нужна, я, сколько ни думала, так и не смогла понять, а потому, сделав руками знакомый пасс — благо, по маг-домоводству у меня всегда только хорошие оценки были — я эту посудину от стены отодрала да бесполезную дырку поплотнее куском тряпки, тут же валявшейся, заткнула.
Первым делом я в спальне полы от крови отмыла, потом уже ковры почистила да платье застирала, а когда пошла с мужа штаны, забрызганные карфьей кровью стаскивать — не мог же он меня самого ценного, не сняв штанов, лишить! — на всякий случай мокрой тряпкой по простыне прошлась, чтобы цвет немного подсветлить да лишнее убрать.
В общем, только-только я с уборкой закончила да стеклянную миску, из которой фруктами теперь несло так, что у меня глаза слезиться начали, обратно к стене приклеила, Рэйху-на-Куули в себя приходить и начал.
— М-м-м-м… — простонал он, и я торопливо закрутила серебряной кране головы на место.
— Куули-на?
— Кхе-кхе, — старик приподнял голову, посмотрел на меня красными, совершенно больными глазами и тут же рухнул обратно. — Ты что здесь забыла в такую рань, Эстэри?
Я посмотрела в окно, откуда мне насмешливо подмигивало полуденное солнце.
— В смысле, зачем ты вообще сюда пришла? Почему не в своих комнатах?
Хорошенькие новости! Я от обиды даже губы поджала. У меня, оказывается, есть собственные комнаты, а я об этом впервые слышу!
— И почему здесь так воняет рыбой и цедрой! Как в сортире рыбацкой харчевни, чтоб мне провалиться.
Я с независимым видом расправила складки отвратительно мокрого платья и предложила:
— Могу окно открыть.
— Можешь — открывай! — разрешил Рэйху, и я поторопилась выполнить его приказ. Морги его знают, может он, как батюшка, по два раза повторять не любит, сразу вожжи в ход пускает. — Йитит твою мать! Это что такое?
Я замерла с поднятыми руками, закусила губу и решила, что в сложившейся ситуации лучше всего делать вид, что я вообще не понимаю, о чем речь.
— А? — толкнула ставни, впуская в спальню знойный воздух, и только после этого решилась оглянуться.
Рэйху-на-Куули сидел на кровати и, выпучив глаза так, что, казалось, еще секунда и они, если не выскочат из орбит, то, как минимум, лопнут, смотрел на творение рук моих. Ну, то есть на старательно измазанные карфьей кровью простыни.