Искать Копылова не пришлось, даже тепловизор не понадобился. Гонз устроился в одном из кабинетов на втором этаже, и орал свои непонятные устрашающие речи.
Раньше он наслаждался силой и безупречностью своих конечностей, а теперь… теперь его очень злило, что одна из них плохо слушается. Да что там говорить — пока он бежал, раненая нога подкосилась целых два раза!
Кровь уже не текла (регенерация гонзов его поколения очень хороша), но функционировала нога все равно плохо. Раны брюшной полости тоже давали о себе знать, в животе было как-то тяжело и паскудно. Состояние абсолютного здоровья, которым так наслаждался Копылов, теперь казалось навсегда утерянной роскошью. От этого гонз впал в такую ярость, что решил наплевать на свои планы, и перебить этих все разрушающих новичков. Всех до одного…
Идти в драку в теперешнем состоянии не хотелось. Копылов знал, что его ищут, поэтому затаился в одном из кабинетов, и стал ждать. Новички шли долго. Потеряв терпение, Копылов пару раз выстрелил в дверь, надеясь, что враги поспешат. Но те либо совсем испугались, либо решили испытать его терпение. Чем-чем, а терпением Копылов похвастать не мог, поэтому чтобы хоть как-то сократить ожидание, занялся раненой ногой.
Краем сознания он помнил, что из раны необходимо что-то извлечь. Гонз принялся сдавливать место вокруг раны, пытаясь выжать из нее всю боль, непослушание и лишние предметы. Правда выходила одна только кровь, но Копылов не останавливался. Если выходит — значит так надо.
Сомнения возникли только тогда, когда под ним скопилась большая красная лужа, а все тело охватило странное состояние, которое нормальный человек назвал бы усталостью. Зато неприятное чувство в животе исчезло, да и раны ныли вполне терпимо.
А нога наоборот — перестала слушаться совсем. Что же, выходит он ошибся — она должна была зажить сама. Век живи век учись. Ошибка вполне простительная, вряд ли кто-нибудь на его месте стал бы просто сидеть и наблюдать, как его раны заживают!
С разных сторон к двери кабинета подошли две тройки — Степник, Машкин, Бирюлев и Мучедаков, Мичкин, Горобец. Двигались они тихо, и своих шагов не слышали, но Копылов все равно их засек — слух у него был отменный. Он заулыбался, представив, как дверь начнет открываться, а он пальнет несколько раз из своего трофейного оружия, разнося своих преследователей в клочья…
А потом улыбка сползла с его лица — взгляд наткнулся на следы, оставшиеся после предыдущих выстрелов. На двери было всего лишь несколько небольших дырочек. И это все? Все, что могут причинить целых два выстрела?
Детская пукалка!
Раздраженно рыкнув, Копылов перехватил ружье на манер дубинки. Коротковато оно для этих целей, но ничего — пространство тут тоже небольшое. Зато ка-а-ак даст сверху вниз по черепушке — голова до самого пояса расплющится! Ведь руки-то у него целы…
Космопехи встали по бокам от комнаты, где засел Копылов. Он вне сомнений был внутри. На двери имелись выходные отверстия выстрелов, и за ней кто-то ворчал.
Мичкин и Горобец укрылись одним тактическим щитом на двоих и встали перед дверью. Машкин на мгновение приоткрыл комнату, и закинул внутрь цилиндр светошумовой гранаты.
Сначала раздался атакующий рев Копылова — он увидел, как дверь дернулась, и ринулся в бой. Затем последовал взрыв зорьки, защитные костюмы потушили его почти полностью. Через отверстия на двери резанул яркий свет. Мичкин и Горобец приготовились, и Машкин распахнул дверь.
Ослепленный и оглушенный, гонз скакал по скользкому от крови полу на одной ноге, держа за ствол ружье Ярика. Даже так, постоянно поскальзываясь, он умудрялся передвигаться с неимоверной скоростью. Миг — и он наткнулся плечом на дверной косяк. Копылов решил, что это один из космопехов. Он тут же встал на обе ноги, и со всей силы ударил ружьем. Косяк перекосило, перекрытия заходили ходуном, от «Вепря» полетели запчасти, ствол изогнулся.
Гонз замахнулся еще раз. Горобец выглянул из-за плеча Мичкина, прикрывающего щитом их обоих, и выстрелил. Из головы Копылова внутрь комнаты брызнул фонтанчик красной жидкости. Гонз стоял еще целую секунду, руки его были подняты, ружье занесено для удара. Горобец всадил ему в грудь еще четыре пули.
А потом Копылов бухнулся на колени. Безнадежно загубленный «Вепрь» выскочил из его рук и брякнулся на пол. Затем и сам Копылов, выгнувшись дугой, завалился вперед.
— Прими Господь его заблудшую душу, — перекрестился Горобец.
Часть 10