Джерри мгновенно перестал смеяться, и выхватывая револьвер, развернулся, прицелился Хмырю в голову.
— Let's some manners or your head gonna be lick at that shake… — прошипел он на привычном ему английском.
— Перестань хлебать! — перевел Пижон.
Хмырь отставил кружку.
— Гонз-то где? — спросил Соломон у Бориса.
— А? — все еще улыбаясь, не понял Бык, но потом опомнился, — сейчас найду, — и вновь погрузился в РЛК.
Ярослав Буряев медленно раскрыл глаза. Сначала показалось, что он не видит вообще ничего — лишь сплошная серая пелена. Затем, кое-как, скрипя веками, проморгался. В пелене стали проступать некоторые очертания, заработали органы осязания.
Ярик понял, что лежит на животе на чем-то мягком, сильно напоминающем кровать. Кровать эта была не простой — в матрасе имелось отверстие для лица, чтобы он мог спокойно дышать. Из уголка рта торчала приклеенная лейкопластырем пластиковая трубка, видимо, чтобы слюна из бесчувственного рта не текла на пол.
Какое-то время Ярик рассматривал серый пластик пола и обрамляющую обзор белую простынь. А затем появилась боль. Пульсирующая в затылке, странное томление в шее, мышцы спины и вовсе, казалось, ныли все до единой.
Ярик попытался поднять голову — не вышло. Видимо, она привязана. Е-е-епта… От усилий его затошнило, и потемнело глазах. В памяти всплыл стальной захват гонза, разъедающий носоглотку запах немытого тела, и сокрушающие удары в незащищенную спину. Ярик задышал чаще.
— Э, проснулся что ли? — вдруг прозвучал отдаленно знакомый голос. — Эй! Эй, Зина! Он проснулся!
Витек Начекутов. Сторожит у постели. А сам Ярик по всей видимости привязан…
Твою мать, выходит он подцепил от гонза ТВИХ и теперь сам становится гонзом! А Витек тут стоит, чтобы в случае чего оперативно пустить Ярику пулю в затылок.
Но почему они его сразу не усыпили? Что они с ним сделают? Пустят на опыты?
К кровати подошли быстрым шагом.
— Ты тут как? Нормально? — спросил женский голос. Наверное, это и есть Зина.
Ярик попытался встать, но спину пронзила такая резкая боль, что он едва не подавился.
— Бля-я, — простонал он.
— Лежи-лежи, — поспешила сказать Зина. — Мы тебя зафиксировали.
«Да уж я понял» — хотел было сказать Ярик, но воздуха не хватало.
— Лучше лежать на животе — меньше нагрузки на раны, — говорила Зина. — Там у тебя жесть вообще… Мы гелем замазали, но хотя бы часов десять-пятнадцать нужно полежать вот так.
— Он меня заразил? — наконец выдавил Ярик наболевшие слова.
— Нет, не заразил, — сказала Зина. И тут же поспешно добавила: — Но пока не точно! Полчаса назад ТВИХа не было, попробуем еще через час. Ну-у… и может еще часов через десять — тогда точно будем знать.
Ярик выдохнул. От облегчения показалось, что и боль поутихла.
— Сколько я в отрубе был?
— Часа полтора где-то, — подошел Витек. — Мы уже решили, что ты ласты склеишь. Он тебе нож в череп вогнал. Прямо через шлем.
Витя ждал от Ярика удивленной реакции, но тому видимо было все равно, что над его титановым шлемом надругались невозможным образом. Сам-то Витек, как только выпадут свободные часы, обязательно попробует своими руками повторить содеянное гонзом. Прямо на Яриковском испорченном шлеме и попробует.
— Вы его взяли? — задал Ярик очередной вопрос.
— Взяли… Тема Горобец его вальнул. Правда, побегать пришлось. Он Хрюше морду сломал, Семена с лестницы спустил. Фазанова чуть не затоптал. Девчонок из пятого гранатой шуганул…
— Ладно, в общем, лежи так, я пойду со вторым закончу, — сказала Зина и, развернувшись на каблуках пошла к выходу.
Ожидающий ее Солодов сидел смирно в соседнем кабинете. К счастью, переломов лица у него не было. Порезанные нос и щеку уже обработали и заклеили. В левый глаз произошло кровоизлияние, и он стал наполовину красным, из него постоянно текли слезы, видимо ударом повредило слезный канал. Еще у пострадавшего гудело в ушах, но это уже мелочи. Самое главное — его уже проверили на вирус, и результат, как и у Буряева, был отрицательный.
Вот-вот должна была начаться очередная тотальная проверка остальных членов экспедиции, но учитывая, что двое непосредственно контактирующих с зараженным остались здоровы — за остальных Зина не сильно волновалась.
— Ну что, говоришь — видишь нормально? — спросила она у Солодова. — И шевелишь тоже? Давай тогда, капли закапаем, да катетер поставим.