Чувствуя усталость во всём теле, я попыталась сесть и осмотреть себя. Чунмён помог мне устроиться, подложив под спину пару подушек, и тут же отстранился. Я всё ещё не могла поднять на друга глаз, но чувствовала, как его съедает чувство вины. Подняв одеяло, я заметила, что меня раздели, одев в чью-то футболку. Всё тело покрыто маленькими царапинами, кое-где виднелись синяки. Видимо, результат падения из окна. Заметив на руке следы от укола, я удивленно посмотрела на Кима.
— Ты была без сознания почти двое суток.
От удивления у меня пропал дар речи.
— Мы не знали, что делать. Твоё физическое состояние было стабильным. Ты, на удивление, легко перенесла падение с окна. Спасибо, Сехуну, —добавил он тихо.
— А это что? — спросила я, указывая на маленькую точку от укола.
— Ты не приходила в себя, даже не шевелилась. И дышала очень тихо. Мы едва слышали твоё дыхание, находясь в одной комнате с тобой, — Ким резко замолчал, но, вздохнув, продолжил: — Чен предложил сделать тебе переливание.
— И чья кровь? — спокойно спросила я, и в этот момент в комнату вошла Келла с подносом в руках.
— Моя.
Ким забрал поднос и поставил мне на колени, отпустив девушку. Келла принесла миску комкук*, мисочку ччим* и ещё девять мисок куджольпхан*.
Я взяла ложку и зачерпнула комкук. Тёплый густой суп приятно обволакивал горло, разнося тепло по всему телу. Ким сидел на краю кровати у меня в ногах и молча смотрел на свои сцепленные замком руки. Немного поев, я решила начать разговор.
— Значит, вы – вампиры?
Чунмён перевёл взгляд на меня и тихо ответил:
— Вроде того.
Я не смогла продолжить этот разговор, у меня просто не было сил что-либо говорить. Вампиры, проклятые братья… Мне казалось, что я сама уже проклята, проклята замком Баллинахинч.
Понемногу отведав с каждой тарелки, я, наконец, отложила палочки в сторону.
— Спасибо, я поела, — тихо сказала.
В комнату тут же вошла Келла, словно была где-то рядом, и, убрав поднос, тут же удалилась.
Мы продолжали молчать. Ким смотрел на свои руки, я – в окно, за которым было довольно светло. Судя по солнцу, которое было в зените, сейчас время обеда. Я вспомнила свою ссору с отцом, которая сейчас была такой незначительной. Это всё кажется таким пустым и глупым.
«Я скучаю, папочка…» — слёзы застилали глаза.
Я чувствовала себя уязвлённой маленькой девочкой. Мне страшно, я бы очень хотела сейчас оказаться за сильными плечами своего защитника, своего супергероя, своего папы. С первого дня приезда в этот проклятый замок Баллинахинч, я чувствовала какую-то опасность. Я наговорила столько гадостей отцу в нашу последнюю встречу, а ведь, быть может, я его больше никогда не увижу. Перед глазами предстало его морщинистое лицо, всегда грустные глаза, но такие добрые и тёплые. Бархатный с лёгкой хрипотцой голос, который всегда с некий упрёком произносил моё имя. И только сейчас я поняла, насколько сильно я его люблю.
В комнату вошёл Чен.
— Очнулась?
Я быстро смахнула слёзы рукой и повернулась на голос, улыбнувшись.
— Да. — Немного помолчав, я тихо спросила: — Что же вы будете делать с Сюмином?
Чунмён удивлённо посмотрела на меня, наверно, не ожидал, что я столько знаю. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо него ответил Чондэ.
— К сожалению, мы не можем его убить. — Сухо с упрёком посмотрел на брата, но Чен продолжал. — Мы не справились, у Сюмина больше нет души, и, чтобы огородить мир от монстра, которым он стал, нам надо его поймать и запереть.
В голове сразу всплыли воспоминания недавнего видения: как Ким Минсок убивает свою возлюбленную, его полные ярости, ядовито-жёлтые глаза.
— А где сейчас остальные братья?
— Кто выслеживает Сюмина по последним следам, кто патрулирует территорию возле замка, а кто в замке, отдыхает.
Я посмотрела на Чена, вспомнив подслушанный на лестнице разговор братьев, когда они говорили, что Чондэ тоже обезумел.
— А что произошло с тобой? Почему братья решили, что ты потерял человечность?
Чондэ стал, подперев спиной дверной косяк и скрестив руки на груди, и посмотрел на меня.
— Всегда, когда Минсок покидал замок, двое из нас шли вместе с ним. Последний раз с ним был я и Кай. В первые годы проклятья, сын графа всё время проводил в замке, почти никогда не покидал своей комнаты на третьем этаже, его не интересовало ничего. Но, как ты уже знаешь, проклятье действовало и на нас, сводных братьев. Некоторые теряли свою человечность, и мы их убивали. Лет десять назад, Сюмин начал спускаться в общую гостиную. Он продолжал молчать, только слушал наши разговоры, наблюдал за посетителями и молчал. Спустя месяц, он начал покидать пределы замка. Сначала это были вылазки в соседние городки, потом странствия в Европу. Там Сюмин напивался в барах и снимал молоденьких девушек, у которых пил кровь. Однажды он не удержался и убил одну из них. С тех пор мы начали ходить с ним, но однажды Минсок отправился в Корею, в Сеул, и после этой поездки стал довольно странным. Он продолжал путешествовать по Европе и часто сбегал от братьев, возвращаясь спустя пару недель в замок и пропадая на пару дней в своей комнате. На утро мы находили одну из горничных мёртвой.