— Я отлучался раздобыть нам какой-нибудь еды. И узнать новости о ситуации дома. — Ким помог мне встать, а потом подобрал разбросанные пакеты. — Твои родители обратились в полицию, так что нам надо быть осторожнее.
— За едой... — задумчиво растянула я фразу.
— Ну да, я взял нам пулькоги*, пибимпап* и немного кимчхи*. — Ким взял пакеты и посмотрел на меня, — Чего застыла? Пошли, кушать будем.
Друг пришёлся очень вовремя с обедом, потому что я ощутимо проголодалась. Мы расположились на полу бывшей гостиной, молча уплетая пулькоги и пибимпап за обе щёки.
— Ох, наелась, — я откинулась на спину, поглаживая сытый животик.
Ким убрал остатки еды и посуды, а после лёг рядом со мной.
— Ты всегда была такой обжоркой, — он шуточно ткнул меня локтем.
— Ну куда мне до тебя, — я стукнула ему ладошкой по животу и, резко вскочив, начала его дразнить. Ким подорвался за мной, но я отскочила в сторону двери. Мы начали дурачиться, бегая по этажам и квартирам, где-то скатываясь по старым перилам, где-то прячась. Я ощущала себя по-настоящему свободной. И это чувство заключалось в одном единственной человеке – Ким Чунмёне. Весь день мы баловались и дурачились, а как начало смеркаться, свалились на старую кровать с балдахином, которую обнаружили на втором этаже в одной из квартир. Обессиленные мы почти мгновенно заснули, прижавшись к друг дружке. А уже ночью я проснулась от резкого подъёма Кима.
— Что случилось? — сонно спросила я.
— Я слышал шум. Пойду проверю, побудь здесь.
Я тоже услышала какое-то шорканье и чьё-то частое дыхание. Ким вышел в соседнюю комнату, а спустя минуту я услышала крик полный боли и звериный рык. Я тут же метнулась к Киму и увидела его лежащего на полу, а над ним возвышался огромный волк. У Кима была прокусана шея. Услышав меня, зверь повернулся, скалясь окровавленной пастью. Оставив раненого Чунмёна, волк начал наступать на меня. На полу лежали куски кирпичей из разобранной стены. Не задумываясь, я взяла один и кинула им в хищника. Глупо. Волк зарычал и приготовился к прыжку. Я зажмурилась, приготовившись к худшему, но услышала лишь жалобный стон зверя и в ту же минуту была придавлена его тяжелой тушей. Ким проткнул его какой-то деревяшкой со сломанного стула. Я не без труда вылезла из-под неподвижного тела животного и подбежала к другу. Ким потерял сознание, истекая кровью. Я разорвала низ своей футболки, зажала ею место укуса. Тело Чунмёна то горело огнём, то становилось холодным словно лёд.
— Нет пожалуйста, не умирай, — кричала я ему, рыдая.
Недолго думая, я взгромоздила на спину тело своего друга и медленно поплелась с ним на улицу. Выйдя на главную дорогу, я принялась кричать о помощи. Через пару минут ко мне подбежал патрульный.
— Вызовите скорую. Нет, позвоните моему отцу. Он врач, Чунмён потерял слишком много крови. — Сказав это, я упала на колени, под тяжестью друга, полностью выбившись из сил.
От этих воспоминаний, на мои глаза навернулись слёзы. Я поспешно отвернулась к окну, смахивая пальцами непрошеные последствия нахлынувших чувств. Часто моргая, чтобы остановить, просящийся на ружу, новый поток влаги, я увидела простой, строгий, и вместе с тем изящный замок, укутанный покрывалом зелёного плюща.
— Добро пожаловать в графство Голуэй провинции Коннахт, в замок Баллинахилч, — громко сказал Чунмён, сворачивая в сторону замка.
Глава 4.
Я вышла из машины с отвисшей от восторга челюстью. Замок стоял прямо у подножья горы, где множество тропок для пеших прогулок, езды на велосипеде и катания на лошадях. Но что впечатлило меня в первую очередь – это тишина и спокойствие, потрясающая природная красота. Настоящая идиллия. Привыкшая к шумному Сеулу, на меня давила здешняя тишина. Нас вышла встречать молоденькая девушка в строгом чёрном платье с юбкой чуть ниже колена, кружевным воротником и завязанной кружевной лентой, заколотой старинной бронзовой брошью. Девушка отличалась аккуратностью и прекрасными манерами. Её туфли на низком каблуке были начищены, белые манжеты на рукавах накрахмалены. Но всё же я была удивлена, что нас встречала девушка, а не, к примеру, дворецкий-мужчина. Девушка молча приняла мой чемодан, несмотря на мои жалкие протесты.
— Проходи, — сказал Чунмён, отворяя массивные деревянные двери.
Он зашёл внутрь замка, и его голос эхом разлетелся по нему. Я осторожно переступила порог и в эту же минуту окунулась в великолепие настоящего дворянского гнезда.
— Этот замок был построен ещё в семнадцатом веке, — эхом разносился голос Кима, который прошёл в сторону кухни, дать распоряжение по поводу обеда, — в качестве резиденции для, известной в этих местах семьи, Мартин. Ричард Мартин-один из членов семьи, который родился здесь, был политиком. Он один из первых в истории стал борцом за права животных, – Чунмён уже вернулся в гостиную и тихо подошёл ко мне.