По соседству с местом последнего герцогского пристанища я приметил небольшую рощицу, нагреб кучу опавшей листвы и зарылся в нее, накрывшись предварительно одеялом, захваченным из «Элефанта». Снаружи можно было заметить лишь мои выглядывающие из-под капюшона глаза. Скоро я обнаружил, что даже глаза могут сильно замерзнуть. Однако после недели роскошной купеческой жизни приятно было вернуться к нищенскому и бесприютному шутовскому бытию.
Несколько паломников поднялись на гору, чтобы помолиться или пожелать своим усопшим предкам счастливого Нового года, но к склепу Орсино никто не приближался. После захода солнца до меня долетел шум городского веселья. Да, Тео, хорошенькое дельце. К увеселениям, пропущенным из-за этого задания, ты добавил и день святого Сильвестра, канун Нового года.
Но вот в сгустившейся темноте, когда кладбище покинули все, кроме мертвецов, я увидел стройную фигуру, медленно поднимавшуюся по склону. Покинув укромное местечко, я решил занять более выгодную позицию и перебрался за небольшой мавзолей. Это, должно быть, она.
Но к моему удивлению, это оказался Клавдий. Он настороженно огляделся и вошел в склеп. Я подкрался к двери и приложился к ней ухом. До меня донеслись тихие горестные рыдания.
Ну конечно! Настолько очевидно, что кто угодно мог обмануться. В ожидании я присел на низкую ограду напротив входа. Он появился минут через двадцать с залитым слезами лицом. Опустив глаза, ничего не замечая, он направился прямо на меня.
— Добрый вечер, — вежливо сказал я.
О боже, какая быстрота реакции! Не успел я и глазом моргнуть, как его меч оказался у моего горла.
— Вы знаете, уже третий раз за последнюю неделю мое горло холодит сталь клинка, — кротко пожаловался я. — Вероятно, во всем виновата борода. Как только я отпустил ее, людей так и подмывает срезать ее.
— Был бы рад оказать вам такую услугу, — огрызнулся Клавдий. — Могу заодно отрезать и голову.
— Позвольте, я облегчу вам задачу, — сказал я, отстегнул свой меч и бросил его на землю. — Это тоже не понадобится. — Я вытащил из рукава кинжал и отправил его туда же. — Ах, чуть не забыл. С вашего позволения. — Медленно наклонившись, я извлек из-за голенища нож и дополнил им брошенное оружие. — Ну вот, давайте продолжим.
— Какого черта вы здесь делаете? Зачем следите за мной?
— Я не следил за вами, а ждал здесь почти целый день. И вы наконец появились.
— Едва ли в данное время и в данном месте уместно обсуждать дела, господин торговец, — сказал он.
Его меч даже не дрогнул.
— Неужели? А я думаю как раз наоборот. Конечно, все зависит от самого дела. По-моему, мы можем помочь друг другу, синьор Клавдий, но я нахожусь в затруднительном положении. Я случайно разгадал вашу тайну, но взамен готов открыть мою собственную.
— Вы говорите загадками, торговец.
— Простите. Сила привычки. Должен сказать, что меня восхищает такая преданность покойному хозяину. Она далеко превосходит обычную верность слуг.
— Вы оскорбляете меня. Он был прекрасным человеком.
В его глазах заблестели слезы, но трудно сказать — гневные или горестные.
— На редкость прекрасным человеком, — признал я. — И любящим мужем. Разве вы так не считаете, герцогиня?
Быстро оглянувшись, он вновь уставился на меня.
— Здесь нет никого, кроме нас двоих. К кому это вы обращаетесь как к герцогине?
— К вам, — сказал я и затаил дыхание, когда меч коснулся моей шеи. — Поверьте мне, Виола, последний раз, когда я видел, как вы орудуете мечом, это было жалкое зрелище.
— Кто вы? — прошептал… вернее, прошептала она.
— Ваш друг Фесте, Виола. Сбрейте мысленно мою бороду, вычтите годы из ваших воспоминаний, побелите мою физиономию, и вы увидите меня в прежнем обличье.
С яростной недоверчивостью она помотала головой.
— Нет. Фесте не мог сюда вернуться без предварительного уведомления. И уж не в таком наряде. Кто вы и что вам от меня надо?
— Вы можете подвергнуть меня проверке, спросив то, что могли знать только Фесте и Виола.
Она задумчиво нахмурилась под бородой.
— Первый раз, когда я встретила Фесте, — нерешительно сказала она, — он пел для Орсино, моего мужа. Спойте ту песню, и я смогу узнать ваш голос.
Умная проверка, и более чем уместная в данных обстоятельствах. Я прочистил горло.
— Уходи, смерть, уходи, смерть, — начал я. — Пусть меня кипарис осенит.
Слезы пролились, и меч опустился.
— Отлетай, душа, отлетай скорей, я красавицей злою убит.
— Фесте, — прошептала она и, бросившись вперед, крепко прижалась к моей груди.
Любой наблюдатель счел бы нас странной парочкой: два пожилых бородача обнимаются на кладбище зимней лунной ночью. Но меня это не смущало. Снаружи были лишь маски. Под ними Фесте обнимал Виолу… Тео обнимал Виолу… я обнимал ее и не хотел отпускать. Но мне не оставалось ничего другого, как продолжить песню.
Когда я закончил, она с печальной улыбкой высвободилась из моих объятий.
— Видимо, нам придется дать кое-какие объяснения. Нам обоим. Какое чудо привело вас сюда в этом маскарадном костюме?
— Разве вы не посылали за мной?
— Я посылала? Нет.
— Так я и думал. Скажите мне, герцогиня, как умер ваш муж?
Это было жестоко, но приходилось быть жестоким ради правды.
— Он упал со скалы, — сказала она.
— Вы полагаете, что это был несчастный случай?
Виола смотрела на меня, явно не желая говорить.
— Нет, — наконец произнесла она.
— Вам кажется, что он сам решил свести счеты с жизнью?
— Я не знаю, — сдавленно сказала она.
— Можно мне взглянуть на него? — мягко спросил я.
Она удивилась, но провела меня в гробницу.
Герцога поместили пока в простой саркофаг. Более основательный уже заказали, но его закончат к лету, пояснила Виола. Меня это вполне устраивало. Я сдвинул крышку и взглянул на покойного, бывшего когда-то моим другом и покровителем.
Рано ударившие морозы сохранили его достаточно, чтобы я мог осуществить мои благие намерения. Лицо герцога было разбито до неузнаваемости, хотя кровь тщательно смыли. Годы над ним также поработали, но я интересовался вовсе не лицом.
— Меня привело сюда известие о его смерти, — сказал я, внимательно посмотрев на нее.
Виола не подняла глаз, но я заметил, что она потрясена.
— Кто мог известить вас? — прошептала она. — Зачем?
— Наверное, чтобы заманить меня сюда для расследования убийства вашего мужа.
Обернувшись, она прямо взглянула на меня, бледная в мерцающем факельном свете.
— Убийства? При чем тут убийство? И при чем тут вы?
— Месть, сударыня. Позволите? — спросил я, показывая на тело.
Она кивнула. Я осторожно добрался до его затылка.
— Вот. Простите, но мне необходимо доказать вам. Потрогайте здесь. — Я взял ее руку и приложил к тому месту на затылке, где осталась вмятина от удара. — Череп пробит. Раздроблена кость.
— Он упал со скалы! — крикнула Виола, отдергивая руку.
— И приземлился лицом вниз.
— Как? — недоверчиво произнесла она.
— Обитающий на берегу старик по имени Гектор видел, как он упал. Герцог падал молча, не размахивая конечностями. И Гектор видел, что он упал ничком. Так что эта рана не могла быть получена при падении.