***
Когда они добрались до «Убежища», Рон сидел за столиком один, уткнувшись в номер «Ежедневного Пророка». Гермиона собиралась было поздороваться с ним, но Гарри удержал ее за руку и прижал палец к губам. В глазах у него блестел озорной огонек.
– Волатус, – прошептал Гарри, направляя палочку на газету. «Пророк» внезапно взлетел, захлопав страницами у головы Рона.
– Вот же черт! – закричал он. В отчаянно попытке поймать газету, он опрокинул стул.
Посетители бара тихо рассмеялись и посмотрели на Рона, а вот Гарри и Гермиона ржали в голос.
– Чуть левее, Рон, – еще утирая слезы смеха, посоветовал Гарри.
– Ой, ну очень смешно, Гарри, – сказал Рон, наконец поймав газету. Он поднял стул и снова сел, надежно устроив «Пророк» под одной из ножек.
– Да ладно, друг, расслабься. Сегодня же пятница.
– Верно, – поддержала Гермиона. – Даже я сегодня готова напиться. Посмотри, – она показала руки, в которых ничего не было, – и документов с собой не принесла.
На лице Рона появилась усмешка.
– Да ладно? Это действительно стоит отпраздновать! Всем сливочного пива!
– А где девочки? – спросил Гарри.
– Скоро будут. Джери помогает Джинни со всякой свадебной ерундой.
– О? Что за свадебная ерунда? – как бы невзначай спросила Гермиона.
– Да черт меня возьми, если б я знал! Кажется, цветы выбирают.
– Как здорово. – Гермиона сделала все, чтобы в голосе не звучала горечь. Когда Джинни и Гарри только обручились, девушки провели часы за обсуждением того, как пройдет свадьба. Гермиона даже помогала Джинни выбрать для Гарри обручальное кольцо. Но с тех пор, как она рассталась с Роном, Джинни медленно, но верно начала отдаляться от нее. Сначала она думала, что все это – для защиты Рона, а потом, когда чувства от расставания поостынут, Джинни поймет, как она соскучилась по своей подруге. А теперь она, как и Рон, кажется, с легкостью нашла замену в Джери. Гермиона глубоко вздохнула и закусила нижнюю губу. Ну ладно, говорить так про Рона было нечестно. В конце концов, она действительно хотела, чтобы он был счастлив. И если эта бледная «Гарпия» с угловатым подбородком сможет сделать его счастливым, то так тому и быть. Но Джинни?
– А как там старина Хорьковая морда? – спросил Рон.
– Что? А, да. С ним все в порядке.
– Я определенно надеюсь, что под «в порядке» ты подразумеваешь, что он хотел бы никогда не появляться на свет.
– Нет, – вздохнула она. – Я совсем не то имею в виду.
– Вот черт!
Гарри разочарованно усмехнулся.
– Знаю, знаю. Ты до сих пор думаешь, что мы обошлись с ними слишком мягко.
– Ты прав. Это едва ли можно назвать наказанием.
– Рон, – прошипела Гермиона, – как тебе бы понравилось, если бы кто-то стер все твои воспоминания, отрезал ото всех друзей и семьи и просто выбросил в незнакомом месте.
– Конечно, мне бы не понравилось.
– Ну вот.
– Ну вот ни хрена! – воскликнул он. – Это вообще ни разу не то, что происходит с Хорьком!
– Это именно то, что происходит с ним.
– Да даже близко нет! Знаешь, что?
– Ой, ну просвети меня, пожалуйста, Рональд Биллиус Уизли!
– Да на хрен просвещу! Это не то, что происходит с ним, потому что он не знает, что это происходит с ним.
– Получается, это не наказание, если ты не понимаешь, что тебя наказывают?
– Верно, – сказал он, сложив руки на груди.
– Самая тупая вещь, которую я только слышала.
– Вовсе нет. Все идеально логично. Какова цель наказания?
– Служить целям правосудия, – не задумываясь оттарабанила Гермиона.
– Ну ладно. Это только одна точка зрения. И как это служит целям правосудия?
– Совет постановил, что это будет справедливым наказанием. И он его понес. Что и требовалось доказать.
– Да Совет ни хрена в этом не понимает!
– Ты был в Совете, – заметил Гарри.
– Агрх! – прорычал Рон. – Не напоминай мне. Поверить не могу, что позволил уболтать себя на это жалкое оправдание приговору.
– А что, если бы мы бросили его в одиночную камеру до конца его дней? Это бы тебя удовлетворило?
– Это было бы предпочтительнее, – пробормотал он.
– Почему? Это почти одно и то же.
– Ну, конечно, Гермиона.
– Рон, он оторван от нашего общества, он живет один, у него нет друзей, он…
– Ну уж нет, есть большая разница! Хорьковая морда ничему не учится. Он не учится на своих ошибках и не понимает, какой скотиной он был, и этот факт не будет съедать его изнутри до конца жизни.
– Полагаю, технически ты… – начала Гермиона.
– И опять же, – Рон прервал ее, совершенно игнорируя тот факт, что Гермиона уже почти согласилась с ним, – едва ли Хорек вообще на это способен. Я совершенно уверен, что совести у него нет.
– Ты этого не знаешь.
– Ты что, реально его защищаешь? – с недоумением спросил Рон.
– Нет, просто… Рон, ну ты подумай. Тот он, которого мы знали, вырос здесь, в том доме, воспитывался теми людьми. А тот он, который сейчас в квартире, ничего этого не делал. Он – чистая страница. И знаешь что? Он может быть придурком, но он совсем не ужасный человек.
– Святой, блять, Мерлин, Грейнджер. Да ты себя слышишь вообще? Это в тысячу раз хуже твоей кампании за домашних эльфов.
Глаза Гермионы сузились.
– Что, – прошипела она низким угрожающим голосом, – это значит?
– Ой-ой-ой, – вмешался Гарри. – Давайте-ка остановимся. Гермиона, я уверен, Рон не пытался… – Но до того, как он успел закончить, Джери и Джинни трансгрессировали рядом с ними с громким хлопком.
– Привет-привет, – Джинни помахала всем рукой и клюнула Гарри в щеку.
– Ты просто не поверишь, что за цветы твоя мама выбрала для свадебного букета! – сказала Джери Рону.
– Да, они жуткие, – согласилась Джинни. – Цвета урины и пахнут, как пара старых… – она запнулась, заметив напряжение в воздухе. – Мы вас прервали?
– Рон и Гермиона просто спорили о работе, – быстро объяснил Гарри.
– Ооо… Господи, да ты действительно любишь свою работу, Гермиона, раз уж говоришь о ней в баре в пятницу вечером, – елейным голоском пропела Джери. Она положила свою руку на ладонь Рона.
– Вообще-то, – сказал Рон, – это я поднял тему. Но Джери права, забудем о работе.
– Верно, – согласилась Гермиона.
– И слушай, прости, если сказал что-нибудь слишком… провоцирующее, да?
– Да все нормально, Рон, – ответила Гермиона. – Если бы я получала галлеон за каждый раз, когда мы спорили за все эти годы, то я могла бы составить неслабую конкуренцию Гринготтсу.
– Тогда друзья? – Он резко вытащил руку из-под ладони Джери и протянул ее Гермионе.
– На всю жизнь, Рон Уизли. – С деланной официальностью она пожала руку, а потом хохотнула и обняла его через стол.
Джери от злости позеленела, а Гермиона довольно улыбнулась себе.
– Ну, я рада, что вы уладили, что бы там ни было, – сказала Джинни, подхватив кружку. – Рон, почему «Ежедневный Пророк» пытается вырваться из под твоего стула?
– А? О, это. Да, Гарри тут подумал, что будет офигенно весело заставить его вылететь у меня из рук.
– Ну, вообще, я должен сказать, что это было действительно забавно, – заметил Гарри, кладя руки на ладони Джинни. – Рон был так поглощен какой-то статьей, что даже головы не поднял, когда мы вошли.
– Ты был поглощен статьей? – спросила Джинни.
– И откуда столько удивления? – фыркнул Рон.
– О квиддиче, наверное, – сказала Гермиона, обменявшись с Гарри понимающим кивком.
– Вообще-то, Мисс Я-знаю-все-на-свете, статья была о сложной экономической взаимосвязи между… Ну ладно, она была о квиддиче, – сдался Рон.
Вся компания весело рассмеялась.
– Но она была важной, – настаивал Рон. – Колонка Ли Джордана, между прочим. Он довольно точен в своих прогнозах касательно предстоящих матчей.
– И каков его вердикт на следующую неделю? – спросила Джери.
– Ну, из того, что я успел прочитать, – Рон бросил на Гарри злобный взгляд, – «Гарпии» смотрятся предпочтительнее «Кенмэрских Пустельг».