– Справедливо.
– Я просто беспокоюсь и была бы рада присмотреть за ним… Ну, посмотреть, как он ведет себя среди других людей.
– Хочешь, одолжу тебе мантию-невидимку?
– Идея неплоха, – на автомате сказала она, но тут же начала все обдумывать. – Но слишком многое может пойти не так, – отвергла она эту мысль, рассмотрев все за и против. – В барах бывает людно. А если на меня маггл налетит? Или кто-нибудь случайно увидит краешек ботинка? Или вдруг у меня начнется икота? Придется еще на всех Обливиэйт накладывать. И один Бог знает, что заклинание сделает с Драко.
– Согласен. – Гарри задумчиво постучал ногтем по стенке стакана и взъерошил волосы.
Гермиона залпом прикончила остаток огневиски.
– Я пойду, – внезапно сказал Гарри.
– Что?
– Я пойду, – повторил он. – В бар.
– Гарри… – начала было она.
– Нет, это сработает, – уверенно сказал он. – Он ведь не знает, кто я. Да и никто не знает. Это все равно, что быть невидимым.
– Я не знаю…
– К тому же, – добавил он, – я знаю достаточно о жизни магглов, чтобы не растеряться при виде автоматов для пинбола.
Гермиона усмехнулась.
– Помнишь, как Артур Уизли впервые увидел его? Он провел тридцать шесть часов, пытаясь понять, как он работает.
– А когда ты показала, что нужно всего лишь бросить внутрь маггловскую монетку, он почти разрыдался, – подхватил ее смех Гарри.
– А следующие тридцать шесть часов он провел, пытаясь побить рекорд.
У обоих уже были колики в животе от смеха.
– О, Молли ненавидела эту машину.
Гарри допил остатки огневиски.
– Можешь быть полностью уверена, что я такого не сделаю, – сказал он, утирая губы рукой.
– Ну… – она напряженно потирала брови, – полагаю, этот план так же хорош, как и любой другой.
– Я думаю, идея просто обалденная.
На ее губах появилась полуулыбка, полная сомнений.
– Уж надеюсь.
– Так в пятницу, верно?
– Да. Местечко называется «У Спарки».
– Будет интересно.
– Гарри, послушай… я еще кое-что должна тебе сказать.
Он соскользнул со стойки на пол.
– Что?
И черт ее дернул завернуть эту канитель с «еще кое-чем»? Она определенно не собиралась рассказывать ему о том, что они почти поцеловались (что она на самом деле хотела его поцеловать!), но в то же время ей нужно было, чтобы он знал…
– Он уже не тот Драко, каким мы знали его в школе.
– Ты это о чем?
– Он… ну… он… едва ли у меня найдется слово, чтобы описать.
– С каких это пор ты ограничиваешься только одним словом? – усмехнулся Гарри.
– Ха-ха, – саркастически сказала она. А потом поведала ему слегка измененную версию того, что произошло вчера в парке.
– Погоди, – Гарри тупо глядел в барную стойку, пытаясь осознать сказанное, – ты говоришь, что Драко Малфой по собственной воле влез в грязный утиный пруд, чтобы достать игрушечного кролика двухлетней девочки?
– Именно это и говорю.
– Великий Мерлин, – на выдохе прошептал он.
– Ага, то же самое подумала.
– Погоди, – Гарри бросил на подругу подозрительный взгляд, – а ты-то что с ним в парке делала?
– Он… больше рассказывает, когда мы гуляем. – Ну, практически даже не ложь.
– Понятно. Ну… слушай, я определенно буду держать ухо востро в пятницу. Давай встретимся в следующие выходные, сравним наши наблюдения.
– Спасибо, Гарри.
– За что?
– За то, что выслушал. За то, что помог.
– Ну, и тебе спасибо за дневное чаепитие. И вискипитие.
– Давай будем надеяться, что чая и виски нам хватит в следующие выходные.
– Сам бы лучше не выразился.
***
Пятница
Не, ну Грейнджер определенно будет ему должна за это.
Когда он как бы невзначай поинтересовался у парня, чей стол был недалеко от его, во сколько народ обычно собирается в баре, у парня, которого он отныне именовал Невыносимый Дрочила Тэд, тот сказал:
– В пять тридцать. А ты что, идешь?
– Да, подумываю, – неохотно ответил он.
Тогда Невыносимый Дрочила Тед воскликнул:
– В рот мне ноги, Малфорд! И в честь чего это?
– Я ухожу на ланч, – сказал он, вставая.
Прогулка по парку его немного оживила, но ничуть не успокоила, и он даже собирался послать это все к чертям. Она и не узнает никогда, что он не пошел…
Но у них сделка. И он не мог ей лгать. Потому пошел.
И вот он здесь. Как и обещал.
Но он ведь не обещал, что останется надолго. Так что он допьет заказанное пиво и пойдет домой.
– Представляешь, я слышала, что счет Хэнсона оказался фальшивкой! – с энтузиазмом сообщила Клем, наименее раздражающая из его коллег, работающая в отделе продаж.
– Думаю, это правда, – ответил он, отпивая немного из стакана.
– Верно… Нуу… Кажется, дождь идет?
– Трудно судить. Мы ведь внутри.
– С утра было облачно.
– Да.
Она огляделась вокруг, очевидно пытаясь найти более приятного собеседника и любезно покинуть этого. И он ее не винил. Вздохнул и решил сделать Благородную Попытку.
– Так как… эмм… твоя семья поживает?
Вопрос был – пальцем в небо. Он видел у нее на столе фотографии мужчины и детей, но понятия не имел, ее ли они или просто шли в комплекте с рамкой.
Она выглядела слегка потрясенной.
– О, замечательно! Спасибо, что спросил. У Тары недавно был концерт, она играет на кларнете, и…
Он изо всех сил старался выглядеть заинтересованным, пока она трещала, и трещала, и трещала о своих ненаглядных отпрысках. Периодически он вставлял одобрительное «Ну разве не здорово?» или удивленное «Ну ничего себе!», чтобы создать впечатление, будто все еще слушает.
Выдохнувшись наконец, она спросила:
– А твои как поживают?
В голове у него тут же возник следующий ответ:
«А черт их знает! Может, нормально. Может, они все погибли лет десять назад при таинственных обстоятельствах в ужасном происшествии в зоопарке. Как думаете, они по мне скучают? Не спят из-за этого по ночам? А может, втайне счастливы, что я никогда больше не покажусь им на глаза?»
Но вместо этого он сказал:
– Они в порядке, спасибо.
Она улыбнулась и кивнула, а потом увидела, как секретарша хвастается новым обручальным колечком.
– Ооо, пойду, посмотрю на новую побрякушку Фионы. Хочешь со мной?
Он отказал так вежливо, как только сумел. На ее лице появилось облегчение. Уж на его лице оно точно было, когда она наконец ушла. Он сделал еще глоток пива и оглядел бар. Люди разговаривали и смеялись, сбившись в группки по два-четыре человека. Кажется, все расслаблялись, забывая о стрессе рабочей недели при помощи алкоголя и разговоров ни о чем. Он был единственным, кто сидел в одиночестве. Ну, он и еще тот темноволосый малый в круглых очках, что примостился в углу бара и постоянно бросал на него заинтересованные взгляды. Темноволосый что, приценивался к нему? Вот только этой радости не хватало!
О, чудесно, темноволосый заметил его взгляд. Слава Богу, он, кажется, сильно смутился, а вовсе не воспринял это, как предложение начать разговор.
– Привет, Тэд, – обратился он к Невыносимому Дрочиле.
– Ну че, каки дела, Малфорд?
Господь Всемогущий, он только что на самом деле сказал это? Да как он сам себя только терпит?
– Видишь того парня в углу?
– В очках что ли?
– Да. Он у нас работает?
– Нет. А что?
– Он кажется мне знакомым.
– Никогда его раньше не видел. Хочешь я… это… буду твоей свахой? – на губах Тэда расползлась широкая похабная ухмылка.
– Нет, – отрезал Дрейк. О, как же он жалел, что втянул Невыносимого Дрочилу в разговор…
– Так ты типа, эээ, по этому делу, да?
– А ты типа местной сплетницы? – сухо поинтересовался он.
– Что? Нет, я просто…
– Интересуешься моей личной жизнью?
– Ну да. В смысле, ты ж вообще оторван от коллектива.