Что она собиралась делать? Это было до хрена неправильно. И дело было даже не в том, что он был мальчишкой, который годами издевался над ней и ее друзьями; мальчишкой, который называл ее грязнокровкой; мальчишкой, который впустил Пожирателей Смерти в Хогвартс; мальчишкой, который был выбран, чтобы убить Альбуса Дамблдора. Нет, не его прошлое беспокоило ее, скорее – его настоящее. Ее работой было помочь ему, и в качестве «социального работника», и как представителя Министерства.
Конечно, кстати было бы упомянуть, что приходить к нему было для нее больше, чем просто профессиональной обязанностью.
И вот уже это приводило ее совершенно другому поводу для беспокойства – их будущему. А вкратце – его не существовало. Не могло существовать. Что она собиралась делать? Отказаться от своей жизни в качестве ведьмы и переехать к нему в квартиру? Она не могла этого сделать. Здесь слишком много людей, которых она любила, и слишком много вещей, которые ей нужно было сделать. Так какой у нее был выбор? Жить двойной жизнью казалось почти невозможным, даже сейчас было тяжело. Но она также не могла обратить заклинание и вернуть Драко его воспоминания. Это создало бы невообразимый ворох проблем, и она определенно потеряла бы работу.
Толпа снова взревела. Она поднялась вместе с ними.
– Ловцы! Я вижу их! – Гарри указал на точку на северном конце поля.
– Давай, Джинни! Ты можешь! – закричал Рон.
– Вперед, Джинни! – поддержала Гермиона.
Они снова вылетели из поля зрения, и публика заняла свои места.
Нет, кажется, единственное, что она могла сделать, так это оставить все как есть.
Драко должен был доверять ей, а ей просто стоило приглядывать за ним. Она скоро найдет способ удалить все остатки воспоминаний о мире волшебников из его головы. А как только это случится, их маленький… роман… просто обязан прекратиться. Он будет здоров, стабилен и полностью способен продолжить жизнь в качестве маггла, без нее… А она… ну, она просто вернется к ежедневной рутине.
Этот сценарий был самым благоразумным.
Но одна только мысль об этом заставляла Гермиону чувствовать холодную пустоту в груди.
– Вон они! – указал Гарри. Все снова поднялись.
– Возьми его, Джинни! Возьми!
– Уррррраааа!
Стадион взорвался осипшими криками радости.
– Ну, все, ребята! – закричал комментатор. – Ловец «Холихедских Гарпий», Джинни Уизли поймала золотой снитч! Финальный счет: «Гарпии» – четыреста семьдесят, «Сороки» – четыреста пятьдесят!
Гарри и Рон радостно хлопнули друг друга по рукам. Молли и Артур обнялись. Джордж и Анджелина поцеловались. Билл и Флер начали обжиматься, что смотрелось уже практически неприлично. Гермиона натянула улыбку и стала аплодировать.
***
Гермиона с трудом узнавала «Убежище» – столько туда набилось народу. Основную часть составляли Уизли и «Гарпии», большинство которых были на пути к бессознательно пьяному состоянию. В частности Рон хлестал красный смородиновый ром, будто это была вода.
– Эй, Миона! – позвал он. – Я тут тя познакомить хотел, – его рука обвивалась вокруг шеи высокого мужчины с угловатым подбородком. – Миона, это Калелл. Даселл. Даделл. Ой, дружбан, прости, не могу выргроворить твое имя сейчас.
– Каделл. Каделл Льюуэллин, – он подал Гермионе руку, которую она вежливо пожала.
– Ты, наверное, брат Джери.
– Так оно и есть.
– Потрясающе, – сказал Рон. – Я ща пойду и найду твою сестрень, Кадди. Тебя ведь называют Кадди? Или Делли?
– Нет.
– Вот же гребаный, гребаный, гребаный стыд, – разочаровано сказал Рон. Он хлопнул Каделла по спине и отбыл куда-то неспешной заплетающейся походкой.
– Ну, – Каделл повернулся к Гермионе, – кажется, Рон хотел, чтобы мы поговорили.
– Да, думаю, так оно и есть.
– Тогда ладно. Что ж. Вот они мы. Разговариваем.
– Да. Разговариваем.
Они неловко сделали по глотку своих напитков.
– Так твое имя Миона?
– ГЕРмиона.
– Ааа…
– Да.
– Тут говорят, что матч был потрясающий.
– В точку. Напряженный до самого конца.
– Я надеялся успеть, но не смог уйти с работы.
– Жаль. Было очень увлекательно.
– Мммм.
– Верно.
И снова вдумчивое прихлебывание напитков.
– На самом деле, я должен признаться, – сказал он, придвигаясь ближе. Гермиона заметила, что родовой подбородок Льюуэллинов смотрится на нем гораздо лучше, чем на Джери. – Я тайно ненавижу квиддич.
– Правда?
Он серьезно закивал.
– Хожу только ради Джери. Но всегда надеваю эти очки во время игры, – он вручил Гермионе выглядящую безобидной пару очков. – Давай, посмотри сквозь них.
Когда Гермиона надела их, вместо заполненного бара перед ней появились страницы книги.
– А как… а как перевернуть страницу? – спросила она голосом, полным восхищения.
– Просто прочисти горло.
Гермиона покашляла, и страница перевернулась.
– Фантастика! Сам сделал?
– Ага. Могу и тебя парой снабдить, если хочешь.
Нехотя она отдала ему очки.
– Лучше не стоит. Мне и так иногда трудно притворяться, что мне нравится смотреть игру.
Каделл рассмеялся и вернул очки в карман.
– Ну, и чья ты родственница?
– А ничья. Джинни Уизли и я вместе ходили в школу несколько лет назад.
– Хогвартс?
– Он самый.
Каделл присвистнул.
– Завидую. Нас мама на дому учила, я там не был никогда.
– Ну, ты, очевидно, не много упустил, раз смог сотворить те очки.
– А, да это так, ерунда, – отмахнулся он рукой, явно наслаждаясь восхищением в голосе Гермионы. – Так чем ты занимаешься?
– Работаю в Министерстве. Ты?
– А я на Совиной Почте. Не очень занимательно, но я вроде как просто убиваю там время, пока не накоплю достаточно, чтобы открыть свой собственный книжный магазинчик.
Гермиона сузила глаза и просканировала комнату. Каделл попытался проследить за ее взглядом.
– Потеряла кого-то? – спросил он.
– Тебя Рон подослал, чтобы вы оба могли надо мной посмеяться? – она с подозрением смотрела на него.
– Ты это о чем?
– Да так, ни о чем, – пробормотала она. – Прости. Просто я вроде как сама библиофил, и Рон над этим прикалывается с тех пор, как нам было одиннадцать.
Каделл широко улыбнулся. Один из его передних зубов был треснут.
– Вот как?
Он глядел так серьезно, что Гермиона просто обязана была улыбнуться в ответ.
– Да. Так что за книга в твоих очках?
– О метафизических трансфигурациях.
– Сельвина Суссмана?
– Нет, Вайнтрауба. Но он активно ссылается на теории Суссмана.
Гермиона поставила свой напиток на столик.
– Хммм. До нее я еще не добралась. А что Вайнтрауб говорит о проблеме Суссмана касательно разделения вожделения и…
Но до того, как она успела закончить предложение, вернулся Рон, еще менее способный контролировать свои телодвижения, чем раньше.
– Мермиона! Калелл! А я знал, шо вы классно поладите. Это просо зачательно! Вам нужно выпить еще по стакашке!
– Спасибо, Рон, мне не нужно. Где Джери?
– У Джери красивые волосы. Я ведь сегда это горил, правда, Мермиона?
– Рон, может, тебе Отрезвляющее зелье найти?
– Нееееееееее.
– Твоим дыханием костер разжигать можно, – заметила она.
Каделл от души рассмеялся.
– Мермиона, ты очень колючая, колючая, колючая леди. Ты ведь это знашь? Но береись, Каделл. Она разобьет твое сердце на миллиард бабильон газильон кусочков, – он бросил на Гермиону взгляд, который, наверное, должен был выражать вселенскую печаль. В действительности, он просто выражал, что Рон сейчас упадет, что он и не замедлил сделать.
Каделл помог ему подняться на ноги.
– Наверное, не стоит рассказывать об этом моей сестрице, – сказал Льюуэллин.
К счастью, Билл Уизли был всего в нескольких шагах. Гермиона привлекла его внимание, и Каделл вручил ему Рона.