– Эй, Гермиона, ты вообще с нами? – спросил Рон, помахав рукой перед ее лицом.
– Прости. Просто задумалась о работе.
– Нууууу, как обычно, в общем.
– Да иди ты, Рон. Кто бы говорил. Спорю, ты даже не слышал, как мы с Каделлом стебались над тобой две минуты назад.
– Ты это о чем?
– Ни о чем.
Но Рон уже стал раздражаться.
– Расскажи!
– Калелл, над чем мы там стебались?
– Ни над чем, Мермиона.
Лицо Рона запылало пурпуром.
– Очень, блин, смешно, – пробормотал он.
Все за столом расхохотались, и Гермиона почувствовала себя намного уютней. Каделл так прекрасно вписывался в круг ее старых школьных друзей, что она порой забывала, что он никогда не ходил в Хогвартс. Он никогда не хрупал конфетами с любыми вкусами в поезде, и не практиковался в заклинаниях с ОД, и не хихикал на уроке зельеварений, когда котел одного из слизеринцев дико заскакал по классу.
Когда Джинни отлучилась в туалет (уже, кажется, в пятитысячный раз), Джери по доброй девичьей традиции отправилась с ней, но Гермиона отказалась. Рон немедленно обратился к Каделлу, желая обсудить с ним шансы «Гарпий» в следующем сезоне. Каделл неуютно поерзал на своем месте, но ответил вежливо, хоть и слишком напористо. Гермиона только усмехнулась на это про себя. Пока они болтали, она наклонилась через стол к Гарри.
– Итак? – прошептала она.
– Итак, что? – спросил он, отчаянно пытаясь скрыть рвущуюся на губы широкую улыбку.
Она нетерпеливо вздохнула и пробарабанила пальцами по столу.
– Когда? – спросила она.
«Ноябрь», – одними губами ответил он.
Она попыталась ахнуть как можно незаметней.
– Конечно, я слежу. Я даже ношу специальные очки, чтобы лучше все видеть. Верно, Гермиона?
– Что? – она взглянула на Каделла, продолжая бесконтрольно улыбаться. – А, да. Да. Он мне их показывал. Потрясающие очки.
– А чего это ты такая радостная? – с подозрением спросил Рон.
– Да, ничего. Просто… работа.
– Работа? Ты и вправду ненормальная, Миона, – сказал Рон. – Куда это Джинни и Джери запропастились?
– А, ты знаешь – женщины вечно подолгу пропадают в уборной, – сказал Гарри, вытянув шею и оглядывая бар.
Гермиона уже хотела предложить сходить и посмотреть, что там с ними, когда Джери вернулась за столик одна.
– Гарри, Джинни себя что-то плохо чувствует. Съела, наверное, что-то не то. Попросила сказать тебе, что будет ждать тебя дома.
– Бедняжка Джин, – сказал Гарри. – А я ей говорил, что этот лосось выглядел подозрительно. Ну, я лучше пойду, ребята.
Вскоре после того, как все попрощались с Гарри, Рон и Джери тоже решили закругляться, оставив Гермиону и Каделла наедине, то есть произошло именно то, чего она так хотела избежать при встрече с ним.
Они сидели и говорили о книгах, о политике, и даже рассказали друг другу пару забавных историй из детства. Гермиона рассмеялась от того, с каким восторгом Каделл описывал Артура Уизли, использующего шариковую ручку, а он был поражен, как легко и быстро она переводила детские стишки в древние руны. Вечер пролетел быстрее, чем она ожидала. С Каделлом было очень легко: он всегда возвращал ей улыбку.
Когда они допили напитки и расплатились по счету, он потянулся к ней через столик и взял ее ладонь.
– Хочешь, поедем ко мне?
Рот ее открылся, но ни одного звука из него не вылетело.
– Я… черт… прости, Гермиона. Я слишком тороплю события. Черт. Правда, прости. – Он закрыл лицо руками. Даже через маленькие щелочки между пальцами было видно, как сильно он покраснел. Он раздвинул указательный и средний палец, открыв один темно-коричневый глаз. – Прости, – сказал Каделл еще раз.
Он выглядел такой невинной овечкой, что она не могла удержаться от смеха.
– Да все нормально, – сказала она, оттягивая его руки от лица.
– Прости. Я… черт. Прости.
– Можешь прекратить извиняться, глупенький. Я… вроде как нахожу твою искренность очаровательной.
– Правда? – смущение на его лице сменилось надеждой.
– Да. Но…
– Но? – Надежда превратилась в смирение.
– Но к тебе я пойти не могу.
– Нет?
– Нет.
– Гермиона? Могу я еще немного попользовать свою очаровательную искренность?
– Если пожелаешь, – она продолжала улыбаться, но теперь уже как-то натянуто.
– К чему… эээ… к чему это все идет? У нас с тобой, в смысле. Я просто хочу быть честен. Ты мне очень нравишься. Очень-очень. Ты умная и такая милая. И мне иногда кажется, что тебе нравится быть со мной и ты хочешь продолжать видеться, а иногда ты такая… отстраненная.
– Каделл, ты мне правда нравишься. И мне нравится быть с тобой.
– Но…?
– Но… я просто… – она вздохнула. Он действительно был очень милым. И умным. И забавным. И год назад она бы, наверное, сочла за счастье быть с ним. И у них бы родились милые ребятишки с угловатыми подбородками и пушистыми волосами, и эти малыши научились бы читать раньше, чем ходить. Но теперь?..
– Ты просто что?
Но теперь она не могла больше держать его на поводке. Это было нечестно.
– Я просто… ну… у меня есть чувства к кое-кому другому.
– А, я так и знал, – он положил подбородок на открытую ладонь и вздохнул.
– Знал?
– Это ведь Рон, верно?
Непроизвольный смешок сорвался с губ Гермионы.
– Рон? Нет. Этот кораблик давно уплыл.
– Тогда… кто это?
– Просто… кое-кто, с кем я ходила в школу.
– Гарри?
– Нет, – ответила она, слишком энергично покачав головой. – В Хогвартсе было больше двух учеников мужского пола, Каделл.
– Знаю, – согласился он. – Просто я надеялся, что это кто-то тебе недоступный.
– Каделл…
– Потому что кто бы этот парень ни был, раз это не Рон, который уже обручен с моей сестрой, и не Гарри, который вот-вот станет отцом… не смотри на меня так, уверен, ты тоже догадалась… кто бы этот парень ни был, как только он поймет, какое ты сокровище, у меня уже шанса не будет.
– Мне жаль.
– Знаю.
– Когда-нибудь ты сделаешь другую девушку самой счастливой на свете. Ты ведь это знаешь, верно?
Он криво невесело улыбнулся.
– Я вроде как надеялся, что это будешь ты, – сказал он, слезая с барного стула.
– Мне жаль, – повторила она, понятия не имея, что еще можно сказать.
– Даже в половину не так, как мне. – Он взял ее ладонь в свою и прижал к губам. Они были теплыми и мягкими, как и всегда, но по ее коже не пробежал жар от этого прикосновения. – Увидимся как-нибудь, Гермиона.
– Увидимся, Каделл.
Она не знала, что ей надлежало чувствовать, глядя, как он выходит из бара. Грусть? Облегчение? Сожаление? Вину? Она решила, что чувствует всего понемногу. Но все эти эмоции с лихвой перекрывались тревогой и восторгом, как только она думала о том, что ей предстоит сделать завтра. И потому она точно знала, что поступила правильно, оттолкнув Каделла. Он был милым. Он был безопасным. Но он не был Драко.
========== Глава 22. «Английское» чайпитие ==========
Комментарий к Глава 22. «Английское» чайпитие
Моя личная рекомендация к этой главе - песня Jon McLaughlin “Human”
Суббота
За секунды, прошедшие после ее стука в его дверь, Гермиона успела поразиться, как знакомо было это ощущение. Совсем не так давно она делала ровно то же самое, хоть обстоятельства и были совершенно другие.
Желудок вытворял не пойми что. От каждого вздоха ледок прорастал во внутренности с новой силой. Она слышала каждый шаг, что он делал по квартире, и во рту от этого становилось все суше. Когда он наконец открыл дверь, язык буквально прилип к небу.
– Грейнджер, – поприветствовал он.
– Здравствуй, – смогла пробормотать она.
– Входи, – жестом пригласил ее он. Она выдавила улыбку и подчинилась.
Квартира была намного меньше, чем Гермиона представляла. На самом деле, по сравнению с Малфой-Мэнором она была просто крошечной. И, хотя Министерство конфисковало особняк, денег у Драко все равно должно быть полно. Так почему он живет здесь?