– А ты способен?
– Не переворачивай все с ног на голову.
– Но дело-то не во мне, Драко! Дело в тебе. Не у меня экзистенциальный кризис.
– Да если бы не ты, у меня бы не было «экзистенциального кризиса», Грейнджер!
– Отлично. Довольно. – Она поднялась. – Ты, очевидно, не хочешь…
– Я рад, что у меня экзистенциальный кризис, – выпалил он.
– Чего?
– Правда рад. Я… Слушай, мне нелегко это говорить. Пожалуйста, сядь, а? Спасибо. Я очень много об этом думал. Больше, чем ты можешь представить. То, что Министерство сотворило со мной и моей матерью – это полная хрень. Мы ничего плохого не делали. Просто старались не высовываться.
– Мы этого не знали… и не могли рисковать… – начала она.
– Дай мне закончить, Грейнджер. Что я пытаюсь сказать, так это вот: как бы жутко это все ни было… я просто… я не вижу другого способа, как я бы смог взглянуть на вещи иначе. Так что, Грейнджер… Гермиона, я то любезен, то холоден с тобой и веду себя как сволочь, потому что я теперь многого не понимаю, и я не знаю когда это прекратится и прекратится ли вообще. Но что бы я ни говорил, как бы я себя ни вел, я хочу чтобы ты знала, что я бесконечно благодарен за все то, что ты для меня сделала. Не Министерство. Ты.
– Драко, я была в Совете! Я согласилась на Рескрипсо!
– Это я знаю, Грейнджер. Просто дай мне…
– Нет. Послушай. Мне жаль, Драко. Мне искренне жаль, что мы…
– Мерлин, Грейнджер! Да ты даешь кому-нибудь хоть слово вставить? Я знаю, что делал с тобой и с людьми, которые тебе дороги. У тебя не было причин заботиться обо мне и ставить столько на кон ради меня. Мне это непонятно, но, видимо, только потому, что мы с тобой очень разные.
Это заявление в момент заставило ее замолчать.
– А может и нет, – сказала она наконец.
– Я бы для тебя такого не сделал, – пробормотал он. – Мы это оба знаем.
– Дрейк бы сделал, – прошептала она.
Он сглотнул ком в горле, несколько раз моргнул, но промолчал.
Она поднялась и направилась к двери.
– Я сейчас уйду. В этот раз не останавливай меня, пожалуйста.
– Не буду.
Он остался верен своему слову, даже не поднялся с дивана. Она взяла сумку и накинула ее на плечо.
– Спасибо… за чай.
– Не за что.
– Ну, я… наверное, увидимся.
– Я думал о тебе каждый день, Грейнджер.
Она повернулась к нему. Он на нее не смотрел, уперев взгляд в стену. Лицо его было бледное, как полотно, руки сцеплены и мелко дрожали. Каждая клеточка ее тела требовала бежать к нему, заключить его в объятия, прижать его лицо к шее.
– Прощай, Драко.
– Прощай, Грейнджер.
========== Глава 23. Клубничное мороженое ==========
Рон был не особо счастлив, когда узнал, что она рассталась с Каделлом. Особенно, когда она не смогла толком объяснить, почему.
– Ну, не знаю, Рон, – сказала она. – Он просто… не для меня.
– Но он любит книги! – запротестовал он, разинув рот.
– Да, мне это известно.
– Разве ты меня не поэтому бросила?
Она вздохнула и воздела глаза к потолку, подумав, что этот обмен репликами как нельзя лучше демонстрирует, почему она рассталась с ним.
Но Рон быстро пережил это, особенно когда Гарри и Джинни отвлекли его мыслью, что он скоро станет дядей. Ждали мальчика и собирались назвать его Джеймс Сириус. Гарри сказал об этом Молли, и она так обрадовалась, что и слова не сказала про платье Джинни, которое пришлось основательно перешивать.
В мае была вечеринка в Норе, праздновали новость о будущем ребенке Гарри и Джинни. Каделл тоже зашел. Они с Гермионой шутили о том, что в Норе праздник чуть ли не каждые выходные, и так, наверное, всегда и будет, учитывая количество Уизли на этой земле и то, как часто у них есть повод для праздника. После этого, однако, разговор стал неловким, и Гермиона вежливо извинилась, сказав, что Джинни, несущей поднос, кажется, нужна помощь.
В какой-то момент вечера Гарри отвел ее в укромный уголок. Она поначалу ничего не заподозрила… он улыбался и задавал ей вопросы о работе. В течение десяти минут она со всей ответственностью рассказывала о расследовании, которое начала от имени Тиффи, пока не заметила, что Гарри не слушает.
– Так что я сказала Дафни, что если она не разрешит Тиффи носить защитные очки во время выплавки, я попрошу Бруствера надеть балетную пачку и натравить на всю ее семью тренированных морских свинок.
– Да, ты свое дело знаешь, Гермиона, – отсутствующе отозвался Гарри.
– Не знаю, насколько этично просить Бруствера пользоваться морскими свинками. Они, в конце концов, довольно умные существа. Ты не считаешь это эксплуатацией, Гарри?
– Что именно?
– Тренированных морских свинок. Тренированных морских свинок Бруствера.
– Чегоооо? Черт. Прости, Гермиона.
– Да ничего.
– Ты говорила про… морских свинок, верно?
Она знала, что Гарри честно пытается изобразить серьезность на лице, на всякий случай, если она не шутит.
– Неважно. Я сама скажу все Брустверу. – Может, он тоже отвлечется, ведь бремя на нем лежит не малое. – Так, в ноябре, верно?
– Я вроде как уже весь издергался, – признал он.
– Ты будешь потрясающим отцом.
– Ты так думаешь?
– Я знаю.
– Иногда я переживаю из-за этого, Гермиона. У меня ведь не было примера хорошего отца в детстве.
– Но подумай обо всех тех, кого ты встретил после… Сириусе, Артуре, даже Дамблдоре… в каком-то смысле.
– Знаю… Я просто переживаю, Гермиона.
– А как можно не переживать? Мерлин! Ты ведь несешь ответственность за формирование и воспитание нового живого человека! Конечно, есть книги, в которых написано, что и как делать, но я думаю, что никакое количество книг… прости, Гарри, – быстро прервалась она. Нога Гарри так сильно тряслась, что коленка грозилась перевернуть столик, за которым они сидели. – Я, в смысле… уверена, ты разберешься по ходу.
– Напомни мне никогда не приходить к тебе за словами поддержки, – сказал он со смешком.
Она улыбнулась и посмотрела на часы.
– Эту вечеринку просто не остановить, верно?
– Уизли знают, как веселиться всю ночь.
– Гарри, – начала она, понижая голос и чуть наклоняясь к нему, – могу я спросить у тебя кое-что, только между нами?
Он последовал за ней, наклоняясь ближе.
– Конечно.
– Ты не думаешь… ну… не пойми меня превратно, но… ты не думаешь, что Рон и Джери обручились уж слишком быстро? Я за них, конечно, рада, но… чего это ты на меня так смотришь?
Гарри открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом обдумал это лучше и быстро закрыл его.
– Что? – спросила она.
– Ничего… Просто думал, ты захочешь спросить о другом.
– Как, например, о чем?
– Ни о чем.
– Гарри… – тон ее голоса вырос.
– Возвращаясь к твоему вопросу, – начал он, сдвигая очки выше на переносицу, – признаю, мне показалось, что это произошло немного быстро, но они, кажется, по уши влюблены.
– Это верно.
Они наблюдали за Джери и Роном в другом конце комнаты. Он изображал какой-то квиддичный пас, а она смеялась, качая головой. Джордж и Анджелина наблюдали ту же сцену со стороны и хитро шептались.
– Как считаешь, что они задумали? – спросила Гермиона, кивая на них.
– Не уверен. Но для Рона это, наверное, ничем хорошим не кончится.
– Был бы здесь Фред, – вырвалось у Гермионы. Она скатала ленточку из конфетти в завитушку.
– Я о том же самом подумал.
– Как и все, наверное. – Ленточка выпала из ее пальцев, медленно развернувшись и приняв изначальную форму.
– Когда мы узнали, что будет мальчик, я спросил Джин, не хочет ли она назвать его Фред, но она сказала, что не может отобрать это у Джорджа. Ну, знаешь, если у них с Анджелиной когда-нибудь будет сын.
– Верно.
– В смысле… ооо, бедняга Рон… – сказал Гарри, глядя, как Джордж бросает на голову ничего не подозревающего Рона шар крабового соуса размером с бладжер.
– Это чьи еще шуточки?! – закричал Рон. – Ни разу не умно! И что это вообще? – он поднес субстанцию к носу, потом попробовал на губы. – Чтоб тебя, Джордж! Мне на самом деле нравится… да блинский хрен!