— Ты выглядишь по-другому. И глаза разного цвета. Так о каком оружии ты говорила? Я подумал, у тебя там нож вместо руки или еще чего подобное.
— Сам ты нож, у меня есть кое-что посильнее. Глаз! Кстати, давай я тебя вылечу. — Привычный золотой свет и мы с напарником перестали чувствовать боль.
— Теперь понятно, как ты из леса выбралась. Кровь была твоя? — кивнула. — А что делает второй глаз?
Скрипнул ключ в замке.
— Сейчас узнаешь.
Вошел мужчина. Элион весь подобрался, наручники брякнули об столб.
— Не буянь. Это ни к чему не приведет. Кто эта девушка? — рыжий молчал.
— А сам то ты кто? — выплюнула я. — Какое имеешь право меня тут держать. Ты знаешь кто мой муж!
— Да мне без разницы! Сейчас позову моих пареньков, после них тебя не то что муж, родная мать не узнает.
Злость вскипела во мне. Заикнулся про мою мать! Это слово, произнесенное из уст недостойного, заставило нагреться глаза.
— Ух ты! — обрадовался он и с нечеловеческой быстротой вылетел из камеры даже не закрыв дверь.
— Какого?
— Побежал за артефактом, — сказал Элион. — Сейчас напялит защиту и будет проверять какая сила у тебя есть. Потом вытянет ее. И применит артефакт памяти. От меня он избавится быстрее. Поэтому, пока я жив хочу сказать тебе. На самом деле, — он покраснел, — тогда на теплоходе я бы пошел дальше поцелуя. Мне очень хотелось…
— Но?
— Я не смог… физически. Артефакт памяти при длительном воздействии повреждает мозг. И, несмотря на помощь Констанса, все осталось по-прежнему.
— Элион! Какого хрена! Надо было раньше сказать! Могу тебя только обрадовать, импотентом ты не умрешь, так как мой глаз лечит все сразу.
Звон цепей.
— Черт! Может хоть поцелуешь меня? Я подниму тебя как раньше, — засуетился он. Я только закатила глаза.
— Вот избавимся от него, тогда и перейдем к другим занятиям. К сожалению, теперь я не знаю, получится ли воспользоваться моей способностью…
— Кто-нибудь знает, что ты пошла за мной?
— Вряд ли до вечера догадаются. К тому же в академии только Эт и Макс. Я слышала Густав и Идема пойдут знакомиться с родителями сегодня вечером. Констанс, Рэйн и Тартис должны прибыть со дня на день. Мы можем рассчитывать на то, что к вечеру Эт запаникует и пойдет за Маркусом.
— Прости меня…
Вернулся мужчина. С собой он принес каменную шкатулку. На шее висел амулет. Я попробовала воспользоваться черно-серым глазом, но безуспешно.
— Можешь не пытаться, девочка. Это не просто амулет, это — древний артефакт.
— И где же вы его взяли, мистер Пирс?
— Где взял, там уже нет.
Старший Пирс открыл каменную шкатулку и достал оттуда вытянутую колбу с булькающей жидкостью.
— Сейчас проверим, кто тут у нас, — с кровожадной улыбкой промурлыкал он. — Затем взял нож и оставил глубокий порез около локтя. Я зашипела. Кровь капнула в колбу и жидкость заклубилась, будто множась сама по себе. Ее уровень дошел до максимальной отметки и превысил ее. Легким пассом, Пирс успокоил жидкость до первоначального состояния.
— Не подходи к ней! — запаниковал Элион, отчаянно пытаясь вырваться из оков. Но его приемный отец лишь усмехнулся и кинул нож в него. Он вонзился в живот. Вскоре Элион потерял сознание. И как не пыталась лечить я больше не могла.
— А с тобой мы будем говорить долго… Тебя как зовут?
— Что толку в моем имени?
— Это так просто, назови мне свое имя! — шептал он мне на ухо, при этом все тело будто остолбенело. Невероятным усилием воли, я сопротивлялась и интуитивно не желала называть своего имени. Щелчок пальцев и вбежавшие парни в мгновение ока освободили меня от наручников, но магия не действовала, скорее всего виной тому артефакт, надетый на Пирсе. Меня положили на алтарь спиной вверх. Я почувствовала, как куски платья расползаются в разные стороны и ощутила панику.
— Белье можете оставить! — Скомандовал старший и вторым щелчком пальцев выгнал всех из комнаты.
Резкий удар по спине, боль, еще удар. Мне казалось, что кожа горит по всей спине, а все сыплющиеся удары продолжали агонию.
— Назови имя и это закончится! Всего лишь имя!
Боль множилась. И я поддалась искушению.
— Алиса. Меня зовут Алиса.
— Ответ неверный! — сказал спокойный голос. — Подумай лучше.
— Но это мое имя! — от обиды и боли слезы полились по щекам, мой мучитель только засмеялся. — Тогда я не знаю своего имени! — заорала я, захлебываясь от охвативших горло рыданий.