— Мы не забудем про этого рака! — пообещал за всех Лёва. Картина жизни на ближайшее время была такой чёткой, ясной и понятной, что он даже подпрыгнул несколько раз на одной ножке, прежде чем сесть на место.
— Это адрес букинистической лавки. Клиент почти не выходит оттуда. Там же и живёт, — сказал Кастор и положил на стол клетчатый листок, вырванный из блокнота. На листке что-то было написано от руки.
— У него нет нормальных визиток? — спросил Константин Петрович, — Может быть, свести его с нашей типографией? Или у него просто финансовые сложности?
— Финансовых сложностей у него нет. Потому что он верит в дело, которым занимается. А печатной рекламы не признаёт, как и любой другой. Сам пишет адрес на клочках бумаги и раздаёт тем, к кому испытывает доверие. Ну а уж они приводят к нему новых клиентов. Ну что, голуби, есть ещё вопросы?
— А вы не знаете, как он себя простил? — не удержалась Наташа.
— Ну ты совсем что ли? Кто про такое спрашивает? — толкнула её локтём Галина.
— Тут нет тайны, — отвечал Кастор, — Он не судил ребёнка за проступок. Он пожалел малютку, поставил себя на его место. И понял, что в тот момент убийство живого существа было для него единственным способом не сойти с ума.
— Так можно любого простить, — неодобрительно покачал головой Константин Петрович.
— Можно, — не стал спорить Кастор, — Но не всякий способен поставить себя на место того, кто достоин осуждения, и посмотреть на мир его глазами.
— Вот я пальцами стукнула. Правильно? Теперь можно в бар?
— Это не глухонемой язык! Это защита. Ты её ставишь, а не палец.
— Ладно, я это сейчас не понимаю, давай отложим. Пойдём договор подпишем!
— Тебе ещё не пора.
— Да? А почему тогда я уже два подписала?
— Так, всё. Хватит трепаться с моими нервами. Мы идём в бар.
Очередной урок шемоборского искусства подошел к концу.
Как повезло Ингвару Эрикссону, который взял в ученики простую, старательную, не слишком талантливую деревенскую девочку. Она училась, она верила, что ей помогают духи-покровители, и уж конечно она не прыгала через несколько ступеней, а постигала науку постепенно, от простого к сложному. Анна-Лиза твёрдо знала: если она овладеет этим хитрым ремеслом, то никогда не будет нуждаться в деньгах, сможет жить так, как ей хочется. Но что делать с Алисой, которая с детства живёт так, как ей хочется, и понятия не имеет о том, что такое финансовые трудности, потому что родители в любой момент готовы без лишних вопросов выслать ей любую сумму. Алиса интуитивно играет с носителями желаний, как опытный шемобор, потому что это ей интересно. Зато не понимает элементарных вещей. Не то, что защиту поставить — она даже не может оформить документы в соответствии с вековыми традициями! Кому рассказать — это милое создание дважды подписывало один и тот же договор, потому что в первый раз она заполнила его так, что сама потом не смогла разобрать — где здесь желание, где информация о носителе, а где — служебный шифр.
Всё лето Анна-Лиза и её ученица колесили по Европе. Оказалось, что защита, под которой так ловко можно укрыться от посторонних глаз — идеальное средство от папарацци, назойливых кавалеров и прочих нежелательных знакомств. Но именно её, эту полезную во всех отношениях защиту, Алисе так и не удавалось освоить.
Отчаявшись вдолбить что-то в эту красивую, но избирательно толковую голову, Анна-Лиза привезла ученицу в Москву. Здесь все знали в лицо недавнюю героиню светских скандалов и сплетен, здесь, чтобы не угодить на первые полосы желтых газет, Алиса должна была научиться плавать, как человек, которого выкинули из лодки на глубину. Но тщетно. Не раз и не два Анна-Лиза, как заботливая нянька, прибегала на помощь в самый последний момент. Папарацци, уже подсчитавший, какую сумму он запросит за кадры «Алиса Владимирская танцует на стойке бара фривольные танцы», опускал фотоаппарат, оглядывался по сторонам, и видел только изменчивые тени.
Они спустились в гостиничный бар и заказали коктейли, а Анна-Лиза — ещё салат и сэндвич, чтоб немножко утолить голод.
— Как ты можешь пить и при этом держать защиту? Я не понимаю! — воскликнула Алиса. Защиту было невозможно объяснить словами, увидеть со стороны, разложить на составные части, освоить в деталях, проследить в развитии. Она либо устанавливалась — либо нет.
— Ты же дышишь, когда пьёшь. А я не слышу, когда я ем.
Ну, конечно. А что ещё от неё ждать.
— Может, есть какой-то ещё фокус, а я его не знаю? — дождавшись окончания сэндвича, осторожно спросила Алиса, — Помнишь, как в сказке «Питер Пэн»? Питер учит детей расслабиться и подумать о чём-то весёлом, чтобы взять да и полететь. А дети — не летят. И думают дети — неужели мы недостаточно расслабились и развеселились? Но потом выясняется, что для полёта нужен какой-то порошок с крыльев фей.