- Какой фюрер, неотесанная чурка ты! - выругался пан Изюма. - Сдалась ты фюреру. Поднять ногу он на нас хотел. Я же сто раз твердил, что это не фюрер, а штандартенфюрер. Ты понимаешь? Штан-дар-тен!
- Подумаешь, разница. Все равно не солдат, а фюрер. А коль на то пошло, то стандартфюрер звучит еще и лучше. Например, жена стандартфюрера! Теща шаблон-фюрера! Каково!
- Лучше не придумать, - выплюнул воск в тарелку Гуляйбабка. - Русская женщина - теща штандартенфюрера! Смогу заверить, мадам, кроме вас, вряд ли кому на Руси приходило в голову подобное.
- Фюрер, то бишь, стандартфюрер, - продолжала хвастаться Изюмиха, сказал, что увезет нас в Европу.
- Но, извиняюсь, зачем же ехать в Европу, когда вы живете в Европе?
- Ах, простите, я, кажется, ошиблась. Он, кажется, говорил не в Европу, а из Европы. Но я сейчас уточню. Нонна! Нонночка! Подскажи-ка, детка, куда нас обещал увезти этот шаблонфюрер? Из Европы или в Европу?
- Я не помню, мутер.
- Как же так не помнить, что обещал тебе жених.
- Они все обещают, мутер. Один - соль, другой - Европу....
Припоминая обещание штандартенфюрера, пани Изюмиха потерла лоб и вдруг засияла медным самоваром:
- Вспомнила! Точно вспомнила, пан начальник. Он сказал: "Увезу вас в Зап. Европу. Будете жить в Осле". Вам не приходилось жить в Осле, пан начальник?
- В Осле не жил, а в Осло ездил, подстригать хвост любимому ослу. Вы знаете, мадам, я очень люблю ослов. Ослы - это моя привязанность. Стоит мне увидеть осла или ослиху, как я буквально преображаюсь. Вообще, я коллекционирую ослов и свиней.
- У вас их, поди, уже конюшня? Или как ее точней назвать... ослюшня?
- Нет, до полной конюшни ослов еще далеко, но я надеюсь ее заполнить.
- А свиней?
- Свиней тоже порядочно. Но, знаете, их коллекционировать гораздо проще. Свиньи попадаются на каждом шагу. Да еще какие свиньи!
- Простите, вы собираете всех пород?
- Нет, что вы. Только редких. Но, позвольте, мадам, спросить: вы уедете в Западную Европу, а как же дом, сад, коровы?
- Здесь останется моя старшая дочь.
- У вас есть и еще дочь?!
- От первого брака, пан начальник. Так сказать, издержки молодости.
- Значит, пан Изюма - ваш второй муж?
- О, нет. Четвертый. Три первых были непутевыми. Двое удавились, а третий сам сбежал. Но, слава богу, с четвертым душа в душу. Порядочный человек попался.
- Да, редкая находка, - кивнул Гуляйбабка. - Но, позвольте, где же ваша третья фройлен?
- У портнихи, пан начальник. Свадебное платье примеряет. О ней я как раз и хотела с вами поговорить.
- Я слушаю вас, мадам.
Изюмиха придвинула вплотную к гостю свои коленки, подлила в чашечки кофе и заговорила:
- У супруга в подчинении взвод полиции. Так этот взвод, пан начальник, из-за моей старшей крошки весь как есть передрался. Каждый день битые носы, носы... Ну, мы с супругом и решили положить этому нособивству конец. Завели всю полицию в дом и сказали: "Кто больше всех любит нашу дочь, пусть выйдет и станет перед ней на колени. Мы благословим". И верите, пан начальник, упал на колени весь взвод. Мы так и ахнули. Пятнадцать человек на коленях! С кем же благословлять? Но, что ни говорите, а шило в мешке не утаишь, самую сильную любовь в жилетке не спрячешь. Видим, один из полицейских, хороший малый такой, только большой скромница, совсем обомлел, слова не может сказать. Только этак уцепился за туфельки нашей крошки и целует их, целует, а на глазах - слезы. Ну, мы сразу отделили его, а остальных за дверь.
- Вам повезло, - поставил пустую чашку Гуляйбабка. - Зять, целующий башмаки супруги, верный признак большого ума и привязанности к юбке.
- Да уж так привязан, так привязан, что и сказать неприлично. Как услыхал, что мы ему отдаем предпочтенье, в ноги мне кинулся, руки целует. "Ах, спасибо, маменька! Век не забуду. Вы сделали меня самым счастливым. А уж ее, росинку, на руках буду носить всю жизнь".
- Что же вам надо от меня, коль все так устроилось блестяще?
- Сущая малость, пан начальник. Гонец, прискакавший к нам от пана Гниды, передал, что с вами едет поп-батюшка.
- Да, едет. А что?
Изюмиха встала, умоляюще протянула руки:
- Пан начальник! Сделайте одолжение. Распорядитесь обвенчать дите. Мы заплатим. Любые деньги заплатим. Умоляю вас!
- Умолять не надо, мадам. Венчание старост и полицейских входит в круг задач моей команды. Господин Цаплин! Велите прислать сюда отца Афанасия.
- Слушаюсь!
- А вас, мадам, - обращаясь к Изюмихе, встал Гуляйбабка, - попрошу подготовить молодых и помещение для обряда. Да как можно побыстрее. Не у вас только свадьба. Сейчас многие полицаи с венком на голове.
...Как ни бегали пан Изюма и его любящая супруга, как ни суетились с приготовлениями помещения, невесты, свечей, все же начало венчания задержалось, по той причине, что долго не появлялся жених. За ним дважды посылали нарочных, куда-то бегал сам пан Изюма... Наконец осчастливленный Грицко (так звали жениха) переступил порог невестиного дома, но почему-то не с подженишником, коему надлежало носить за женихом венчальную корону, а в сопровождении здоровенного рябого полицая, вооруженного карабином и плеткой. Полицай доложил что-то пану Изюме, тут же удалился, а жениха подхватила под ручку пани Изюмиха:
- Наконец-то! Сыночек. Как ты долго наряжался! Брошенное панной слово "наряжался" никак не подходило к неумытому, непричесанному, извалявшемуся в соломе жениху, и пан Изюма, покраснев, как ошпаренный, поспешил рассеять недоумение гостей:
- Да когда ж было наряжаться? Спал он. Отдыхал в сарае после дежурства. Да ты иди. Иди, сынок. Там батюшка ждет. Невеста. Ах какой ты, прости мою душу, теленок!
Пан Изюма подхватил упершегося руками в притолоку Грицко, почти втолкнул его в горницу. Щелчок дверного замка возвестил, что все, кому надо, в сборе и можно начинать. Однако теперь, как на грех, произошла заминка у отца Ахтыро-Волынского. Загруженное вторично углем кадило (первый запал сгорел в ожидании) никак не разгоралось, несмотря на то что был пущен в ход рукав мантии и голенище чьего-то сапога. Батюшка сопел, ворчал, гремел кадильной цепью, чихал от выдуваемой золы и время от времени поминал чертей вместе с женихами. Но пока он занимался всем этим, у гостей появилась возможность поближе познакомиться с невестой, на которую было столько претендентов!