Иметь дело с "инструментами" следователя Карке не хотелось. Он горько вздохнул и выложил на стол в таких треволнениях написанный рапорт.
...Из кабинета следователя Карке вышел без зуба. И, к счастью, коренного. Это очень утешило его. Передние остались невредимыми. Эльза будет любить.
26. ВСТРЕЧА С ДЕДОМ КАЛИНОЙ ПЕРЕД СТРАШНОЙ ТРЯСИНОЙ
Трущобин догнал родной обоз в двадцати километрах от Горчаковцев и сейчас же доложил Гуляйбабке, что Степан Гнида исполняет приказание пунктуально. Свинина варится. Брага готовится. И помимо прочего раздобыто по литру самогонки на каждого карателя.
- Как с молнией партизанам?
- Ох, и не спрашивайте! Сам дьявол к их связным не подберется. Пришлось показать партбилет. Только тогда поверил и услал верхом мальчишку.
- А кто такой? С кем толковал?
- Да так, немудрой мужичонка. Бывший конюх колхоза. Глухим притворялся, а как партбилет увидел, враз преобразился. "Сейчас, говорит. Сейчас же ушлю куда след мальчонку". За информацию сказал спасибо.
- А ты спросил, где они? Где их искать-то?
- Спрашивал - не говорит. Прости, мол, сказать не могу. Езжай, мол, в лес, сам найдешь кого надо. Гуляйбабка вздохнул:
- Ну что ж. Будем искать сами.
...По мере того как обоз БЕИПСА углублялся в глухомань, становилось все более очевидным, что разыскать в Пинских лесах партизан не так-то просто. А тут еще пошли дожди, и появилось прямое опасение, что обоз может безнадежно застрять в болотах до самых лютых холодов.
Это обстоятельство повергло в уныние не только Трущобина, но и Гуляйбабку.
- Миссия твоя с треском проваливается, - сказал он Трущобину после очередной неудачи. - Где там отряд. Ты не обнаружил ни одного партизана.
- Разыщем. Заверяю, - стряхнул со шляпы воду Трущобин.
- Заверений многовато, - усмехнулся Гуляйбабка, разворачивая карту. Будем поворачивать на божескую дорогу, ибо ехать по твоему маршруту становится безумием.
- Но ведь люди по этим дорогам ездят.
- Скажи точнее: ездили. Сейчас же на них не осталось ни одного исправного моста. Население проявляет явную несознательность. Вместо того чтоб устлать эти мосты холстинами и встретить людей, везущих "новый порядок", цветами, оно, как видишь, сжигает их, а вместо цветов бросает этакие метров в тридцать "шипы" - спиленные елки с сучьями, обрубленными лишь наполовину.
Трущобин посмотрел на подступившую к самой дороге трясину, вздохнул:
- Да, ты прав. Эти проклятущие болота сковали нас по рукам и ногам. Но даю слово: как только мы выберемся на оперативный простор, все пойдет по-другому.
- Буду рад, но что-то сомневаюсь. У тебя нет опыта, и потом, Трущобин, ты много обещаешь. Где ты прежде работал, я что-то забыл?
- В гарантийной мастерской.
- А-а!.. Тогда все понятно. На год гарантируем, еженедельно ремонтируем.
- Горькая ирония, но справедлива. Не смею возразить.
Весь этот разговор происходил у двадцать седьмого разрушенного моста, встретившегося по пути. На сей раз он оказался разобранным точно на столько бревен, сколько надо для того, чтоб провалились колеса. Но самым странным было то, что недостающие бревна невесть куда исчезли, словно бес их выхватил из настила и унес на дрова вдовьей бабе.
Мостовая бригада, созданная из солдат личной охраны, немедля приступила к восстановительным работам. Кто-то, несмотря на сгустившиеся сумерки, обнаружил в грязи свежий след человека, что очень обрадовало Трущобина. Он, светя фонариком, двинулся на поиски и вскоре привел безбородого старика, одетого в домотканое рядно, пропахшее смолой и дымом. На голове у него, будто назло летней жаре, лохматилась не то волчья, не то медвежья шапка. На ногах потрепанные лапти с онучами. За поясом - топор.
- Вот он. Застал на месте преступления, - сказал Трущобин, крепко держа старика за полу длинной рубахи. - Сидел в кустах с топором, не иначе как диверсант.
- Свят, свят, - закрестился старик. - Помилуйте, ваш благородь, какой я диверсант. Я не токмо... Я этих слов не знаю.
- Отпусти его. Пусть подойдет поближе, - сказал Гуляйбабка и, обождав, пока старик переберется на четвереньках через разобранный мост, спросил: - Кто такой? Зачем здесь?
- Овцу ищу, чтоб ее волки драли, - живо заговорил старик. - Это не овца, а, простите, ваш благородь, занудина с рогами. Так и норовит удрать. Отбилась от стада - и как в воду. Без ног остался. Все трясины излазил. - Старик погрозил кулаком в темноту: - Ну, холера тебя! Только попадись. Живо под нож, на шковородку.
- Мост разбирал? Старик вздрогнул:
- Мошт? Ах, мошт! Да, разбирал, ваш благородь, как не разбирать. Овца не пуд овса. Трудов сколь стоит. Удерет - лишь хвостом болтанет.
- Где ваша деревня?
- Вот туточки, недалечко. Пройти болото, за болотом еще болотце...
Гуляйбабка, светя фонариком, заглянул в карту, сунул ее за пазуху.
- Ну вот что, дед. Кончай свои сказки про козьи глазки и говори, где партизаны. Люди мы свои - и скрывать тут нечего.
- Свои, знамо, свои. Разве не вижу, на каком языке толкуете.
- Вот и отлично. Как нам проехать к партизанам? Они нам очень нужны, дедок. Очень!
- Господи! И отчего это люди помешались на этих самых партизанах? Кто ни идет, ни едет, всяк спрашивает: где партизаны? Хлеба не спросят, а партизан давай. Всем нужны партизаны.
- Кому это всем? - спросил Трущобин.
- А бог их знает. Всякого люду тут ехало, проходило. Намедни заявился один, через пень-колоду лопочет, не то немец, не то турок, бес его батьку знает. Ну, сует этак пачку денег, на пальцах объясняет. Бери, мол. Задаток. А как укажешь, где партизаны, получишь корову, коня... И вот верите, провались в трящине, не брешу. Стою я, гляжу на благодетеля и чую, таю. Такая деньга! Корова с конем вот так нужны, - старик провел острием ладони по горлу. - Ан вижу клад, а взять не могу, потому как про партизан ни шиша не знаю. А знай я про них, о-о! Вот свят икона. Озолотился бы. - Старик махнул рукой: - Э, да что там. Простофиля и только. Золотое корыто ни за понюшку упустил.
Дальнейший разговор о партизанах Гуляйбабка счел бесполезным и посему сказал:
- Вот что, дедок. Коль скоро вы ничего не ведаете о партизанах, то уж, как выбраться из этих болот, наверняка знаете и хорошую дорогу нам укажете. Конечно, "золотое корыто" я вам за это не обещаю, но доброй махорочкой угощу.