Ника же привыкла быть сильной всегда. Она никогда не нуждалась в чьей-то поддержке, а тем более - в мужской. Не потому что ее так учили в ордене и она опять усвоила это лучше других послушниц. Просто с детства она была самостоятельной. Сама пыталась заработать денег, чтобы не выглядеть, как оборванка, и не сносить обиды в школе, да и краски были дорогие, у родителей деньги стыдно было просить. Сама отбивалась от нападок дворовых ребят, которые не звали ее с собой играть, а вместо этого устраивали настоящую травлю. Просто так, ни за что. Такое бывает - дети утверждаются перед собой и другими таким образом. Они порой намного более жестокие, чем взрослые.
И когда пришло время отказываться от "личины" женщины, Нике удалось это легче всего. Остальные Сестры долго еще учились самостоятельности и самодостаточности. Впрочем, тяжело приходилось только им. Девушки, которые воспитывались в ордене с самого рождения, к пятнадцати годам представляли из себя идеальных убийц с вытравленными Аолой человеческими качествами. Воспитывались они отдельно от вступивших позднее послушниц.
Художница однажды видела одну из тех странных (послушницы между собой называли их Другими) Сестер, даже пыталась заговорить - интересно же, как у них проходит обучение, что они думают об устоях и внутренних взаимоотношениях в ордене. Но мало того, что разговора не вышло, так девушки чуть не сцепились друг с другом. Другая Сестра не разделяла мнение Ники о некоторых законах ордена. С тех пор Пропавшая считала Других фанатиками. А с фанатиками, как известно, договориться до чего-то невозможно. Если ты, конечно, не примешь во время спорах их сторону.
Когда Ника рассказала об этом странном знакомстве остальным своим Сестрам, то они, посовещавшись, решили, что лучше уж быть неуспешными, с мешающими делу эмоциями и желаниями убийцами, которых посылают на легкие задания, чем существовать так, как Другие. Ведь это и вправду не жизнь, а существование. А когда Аола признала Нику лучшей, то остальные Сестры отвернулись от девушки окончательно, хотя и раньше-то между ними дружбы не было. Так, вынужденное общение, как в любом закрытом сообществе.
- Слушай, Ника,- позвал художницу Кириган, чем в очередной раз вывел ее из воспоминаний.- А если бы ты не была Сестрой, а тебя пригласили бы только сейчас... ты бы отказалась?
Девушка удивленно вздернула бровь, насмешливо хмыкнув. Разговор по душам? Ну-ну. Чего ж тебе все неймется? - вздохнула про себя Пропавшая. Все лезешь и лезешь ко мне со своими вопросами. Глядишь, так скоро еще и проповеди на тему "не убий" начнет читать.
- Отказалась,- честно ответила девушка. Потом, подумав, добавила: - Только не думай, что я жалею, что обучалась у Несущих Смерть. Это не так. Воспитание в ордене меня многому научило. Просто сейчас я понимаю, что и без этого бы обошлась. Но что сделано, то сделано, чего уж теперь-то жалеть, верно? Ты, небось, тоже не жалеешь, что у своего мастера проучился, а теперь шатаешься по свету с какой-то глупой целью отыскать его вещи. Ты наверняка не так себе представлял себе дальнейшую жизнь, а?
Кириган не ответил. Он уже вообще ничего себе не представлял. Делал и думал то, что говорил ему хозяин. Не такой он представлял себе свою дальнейшую жизнь - здесь Ника была права.
***
Они устроили привал под защитой высоких валунов, расположившихся полукругом на берегу моря. Дорога, петлявшая по холму, наконец спустилась вниз и побежала параллельно воде. Ребята сошли с тракта и отошли подальше, чтобы костер не было видно от дороги. После дождя, как ни странно, потеплело, от воды шел пар, зависающий над ней туманом. Казалось, вся природа успокоилась - ветер стих, и на море полный штиль. Только потрескивал костер, подбрасывая высоко в небо яркие искры. На берегу валялось много выброшенных морем деревьев, отшлифованных накатывающими волнами, так что проблемы с дровами не возникло. Деревья в темноте казались страшными чудовищами - они тянули свои уродливые ветви-руки, будто норовя схватить тебя.
Невидимые в темноте, над стоянкой иногда проносились летучие мыши, море с мерными тихими шлепками билось о небольшой камень, лежавший у самой кромки воды. От дороги некоторое время доносился постепенно затихающий вдали разговор, кажется, двух мужчин, но, к счастью, туман не позволял увидеть отражение огня в воде, а валуны надежно скрывали расположившихся на ночевку ребят, поэтому это не привлекло внимание путников. Незваные гости Киригану были не нужны - все-таки с ним девушка. Хотя эта девушка и могла себя защитить сама, но мало ли - в ситуацию порой вмешивались неожиданные сторонние силы, поэтому, от греха подальше, ребятам лучше было не привлекать лишнего к себе внимания.
Вышеозначенная девушка сейчас сосредоточенно выкладывала из мелких камушков солнце, чередуя черные лучи с белыми. В свете костра было плохо видно, но это художнице не мешало - слишком уж хотелось рисовать. Но она с собой не брала ни кистей, ни красок, ни тем более холста, так что ограничилась этим детским занятием. Потом, повинуясь внезапному порыву, разметало рукой почти готовое солнце, сгребла в сторону черные камни и зачерпнула еще горсть белых. Полюбовавшись на одну луну, выплывающую из-за второй и отделенную от нее кромкой крошева черных камней, она отряхнула руки и выпрямилась. Кириган заинтересованно привстал, пытаясь разглядеть сквозь пламя, что же там выложила Ника. Увидел - и судорожно сжал кулон, который на привале снова перекочевал ему в карман. Не могла же она заметить... Да нет, точно не могла, находка теперь всегда была при нем. Откуда тогда?..
- Что это у тебя там такое? - спросил Кир. Интерес даже не пришлось изображать.
- Две луны, как видишь,- нахмурившись, сказала Ника, рассматривая свою работу. Ее что-то смущало в ней. Нет, не то, что на ней было изображено - девушка привыкла, что порой ей являлись довольно-таки непонятные образы. Но что-то смутно знакомое и будто давно забытое всплывало на поверхность из подсознания, когда девушка смотрела на выложенные из камней луны. Только вот Ника так и не смогла понять свои ощущения.
- Ты где-то уже встречала подобный рисунок? - напряженно поинтересовался парень, сев обратно на расстеленное одеяло.
Художница некрасиво сморщила нос, покачала головой и остро глянула на Кира. Подумала, что уж он-то точно знает, что это за рисунок. Но вместо того, чтобы выяснить правду и прижать парня, Ника вытащила из костра палку, конец которой обвивал огонь, и пошла к морю, на ходу пытаясь расшнуровать рубашку одной рукой.
- Топиться пошла? - попытался пошутить Кириган, но художница даже не обратила на него внимание.
Парень фыркнул - гордячка. И разговаривать с ним не желает и даже есть не просит! Парень специально не предлагал Нике остановиться и нормально подкрепиться - проверял, сколько она продержится. Он честно думал, что девушка сдастся. Но она упрямо шла вперед и даже ничем не показала, что устала или голодна. И даже пить не просила - баклажки у нее с собой не было, но свою Кир специально повесил на пояс, чтобы художница ее видела. Пить напоказ, впрочем, он не смог, хотя и хотел поначалу. Но потом ему стало стыдно - Ника все-таки девушка и наверняка ей нелегко.
Да, подумал Кириган, видел бы тебя Вилен, лучший ученик! На все предостережения хозяина ты наплевал, все наставления и советы проигнорировал и - ниже опускаться просто некуда - пытаешься проявить благородство! Ника же девушка, тфу! Она в первую очередь убийца, а не девушка. Девушки носят платья, боятся глаз от земли оторвать, сидят дома и вышивают, а не путешествуют по всей стране, выполняя заказы своей чокнутой Старшей Сестры. Девушки следят за домом, устраивают семейный быт, нянчат детей и чтут своих мужей.