Аола, чуть ли не кубарем скатившись с крыльца, поспешила в кузню, уговаривая не накручивать себя раньше времени. Если на территорию их лагеря пробрались враги - а их из-за специфики ордена всегда хватало,- то Мастер должен был встретиться на их пути первым. Старшая Сестра не сомневалась в способностях Мастера, но его величество случай все же иногда любил вмешиваться, поэтому проверить стоило.
Ворвавшись в кузницу, женщина застыла, удивленно глядя на Мастера, раскладывающего карты. Тот и взгляда не поднял на вошедшую - жестом пригласил ее сесть, не отрываясь от расклада. Аола смотрела на разложенные на засаленном столе карты, но не могла понять, что все это значило.
Каждая Сестра имела свою колоду карт, но и "общалась" послушница с колодой на только им двоим понятном языке. Конечно, можно было попытаться разобраться в чужом гадании, но обычно это приносило весьма скудные - а то и вовсе никакие - результаты. Вот и сейчас разрозненные куски гадания не хотели собираться в единое полотно. Угадывались только обрывки - Луна, дорога, появление на этой дороге Странника...
Странника. Ага. Старшая Сестра довольно улыбнулась, обдумывая родившейся в ее голове план. Если она правильно поняла, Мастер гадал на Нику. Что ж, Хозяйка - а именно она вкладывала в руки гадающему нужные карты - очень вовремя подбросила Аоле решение всех ее проблем.
Мастер вытащил еще одну карту, вздрогнул, недовольно посмотрел на Старшую Сестру, вздохнул и засунул обратно в колоду, тщательно ее перетасовав. Женщина, заметившая взгляд Мастера, вопросительно посмотрела на него в ожидании ответа, но мужчина только покачал головой.
- Не дело ты задумала, Аола,- сказал Мастер, разглядывая в упор свою собеседницу. Та, разозлившись, стала покрываться багровыми пятнами.
- У нее мои хаэли, она опасна для нас! - стукнув кулаком по столу, гневно воскликнула Старшая Сестра. Мужчина покачал головой, перевязал колоду грязной веревочкой и убрал карты в карман фартука.
- Или для тебя? - Мастер остро глянул на женщину.- Тем более она ничего не знает о, хм, некоторых способностях ее...
- Моих!
- Ее клинков,- с нажимом продолжил мужчина, будто Старшая Сестра его сейчас и не перебивала.- Это ее клинки, смирись. Так вот: она не опасна для нас, она же ничего не знает. И вряд ли вообще догадается копаться в, хм, "грязном белье" ордена. Ника не из таких. Насколько я ее знаю, она будет рада навсегда забыть о Несущих Смерть и о тебе. И мстить точно не будет. Так что не стоит создавать проблему так, где ее нет и быть не может.
- Еще как может! - запальчиво возразила Аола, но, увидев, что Мастер поморщился, спросила уже тише: - Почему ты вечно ее защищаешь?
- Не вечно, но защищаю. Потому что ты была слишком жестока к ней все эти годы. А сейчас действуешь в своих интересах, а не в интересах ордена. Не злоупотребляй властью, Аола, прогневишь Хозяйку.
Старшая Сестра наклонилась вперед, навалившись мощной грудью на стол, и проказливо, как нашкодившая, но знающая, что ее все равно простят, девчонка, посмотрела на Мастера. В сочетании с короткой мальчишеской стрижкой под "горшок" и жестким, неприятным лицом смотрелось дико.
- Не начинай, на меня эти женские штучки давно не действуют,- отмахнулся Мастер.- Я все-таки тебя прошу: подумай хорошенько. Ника не так опасна, как тебе кажется. Тем более у нее остался один клинок, она долго не протянет.
- И тебе ее жалко? Никогда не понимала, что ты в ней нашел. В ордене было еще несколько послушниц, заслуживающих твоего внимания намного больше, чем эта соплячка. А в ученицы ты выбрал именно ее. Это несправедливо,- заметила женщина, проверяя застежки на корсаже. Но нет, все было идеально.
- Вижу, ты уже все для себя решила.
Что ж, если Аола решила идти против интересов Несущих Смерть в угоду своей слепой ненависти, то придется вернуть Старшую Сестру на землю и напомнить, что главная в ордене отнюдь не она.
Глава 4
Твой путь по костям земли,
Твой путь по цепям воды...
Мельница
Кириган смотрел, как Ника сдерживает себя, пытаясь не набрасываться на еду. Как-то так получилось, что за всеми этими выяснениями отношений девушка за два дня ни разу так толком и не поела. Парень только диву давался, как она столько выдержала. Художница же чуть ли не трясущимися руками черпала из котелка давно остывшие и водянистые остатки вчерашней каши. "Надо будет купить крупы",- отрешенно подумал Кир. Вожделенной снеди осталась горсть - кашу не сваришь, но выкинуть жалко. Так что парень решил обойтись без завтрака, уступив плавающие на донышке котелка остатки девушке.
Ника ела неуклюже - держать ложку обожженной рукой было больно, пусть даже вздувшийся пузырем темно-красный рубец и был аккуратно перебинтован оторванным от рубашки подолом. Ожог немилосердно чесался, но даже касание бинтов поврежденной кожи заставляло морщиться, что уж говорить о том, чтобы трогать рану. Ложка так и норовила вывалиться из непослушной руки.
Кириган, не таясь, все следил за художницей. Спросонок он вообще решил, что его спутница - умертвие. Бледная до синевы, с черными кругами под глазами и ввалившимися щеками, она выглядела как свежий материал для отработки практики некромантами. Впрочем, некроманты не имели власти над Сестрами - прохождение обряда деления крови на троих делало послушниц ордена неуязвимыми для служителей стихии Хаоса.
По-хорошему Нике лучше было бы отлежаться денек-другой, восстановить силы после вчерашнего происшествия, но времени не было - ни у Киригана, которому Вилен строго-настрого приказал сделать все задуманное в срок, ни у Ники, которой безумие уже буквально наступало на пятки. Да и предложи парень ей отдохнуть, она наверняка не согласилась бы, пытаясь доказать, что несокрушима, как скала. Кириган, отлично понявший мотивы девушки, рассудил, что бешеной собаке семь верст не крюк и что заикаться даже не стоит. Поэтому он быстро собрал вещи: свои и даже Никины - под ее сдавленный, но возмущенный возглас он вернул так и валяющийся в стороне клинок в ножны, прошелся по стоянке, собрал вещи девушки и аккуратно сложил их рядом с ней, дожидаясь, когда Пропавшая доест и оденется.
Сама художница, вопреки домыслам Кира об ее разыгравшемся аппетите, еле заставляла себя есть, понимая, что силы ей сейчас ой как нужны. Но у нее не хватало оных сил даже на то, чтобы держать ложку, не говоря уже о том, чтобы куда-то там идти. Причем есть хотелось до предательской слабости по всему телу и сосущему чувству пустоты в животе. Но Ника пересилила себя и доела, оделась, чуть не упав, когда пыталась попасть ногой в штанину, все-таки собралась и, выдавив из себя уничижительную улыбку на вопрос удивленно спросившего Киригана, сможет ли она идти, в качестве наглядного доказательства поплелась в сторону дороги.
Сегодня, после довольно-таки прохладной, хоть и безветренной ночи, было неожиданно душно. Осень, словно капризная барышня, которая никак не могла решить, какого же из двух женихов ей выбрать, перемежала дождливую слякоть с приятным теплом, будто примеряясь - что больше понравится? Сегодня осени больше нравился удушливый зной перед дождем - небо было затянуто низкими тучами, вовсю парило.
Ника сняла сапоги и теперь шла босиком по слегка влажной дороге. Земля была теплая и приятная на ощупь. Художница любила ходить разутой и терпеть не могла обувь. Если бы в Тарии круглый год стояла хорошая погода, девушка была бы счастлива. А так ее часто посещала мысль перебраться в соседнюю Сорию, где даже зимой было довольно-таки тепло, несмотря на дожди.
Кириган спохватился и отправился догонять Нику, сообразив, что она не знает, что скоро им придется сойти с дороги. Все же в их команде Кир определял маршрут, ведь карта была у него, да и он один знал, куда они идут. Ночью, когда художница заснула, вымотанная пыткой лунным светом, парень достал карту, долго изучал ее, а потом, подумав, зачаровал, чтобы открывалась только ему.